Данный роман предназначен для разных читателей. Все три его части по смыслу взаимосвязаны и неотделимы друг от друга. В первой содержатся загадки, тайны и промежуточные временные отгадки, в основном же формируется интрига. Во второй даны многие ответы на поставленные вопросы в «Алой завесе», а в третьей части последуют разъяснения к откровениям предыдущих и реакции персонажей книги на понятую читателем истину. Каждый сможет найти в тексте произведения что-нибудь своё. Кто-то увидит в романе занимательную фантастическую историю с закрученным сюжетом в духе триллеров и детективов, а кто-то откроет для себя глубокую, но стройную философскую концепцию через диалоги персонажей и символы, которые я как автор по мере сил истолковываю в тексте повествования. Если самые главные мысли данного произведения не понравятся читателю, убеждён, что обилие побочных идей и разнообразие мнений героев принесут любому достойную пищу для размышлений.

Действие романа происходит в Москве, но все географические названия переименованы в схематичные, условные — для того чтобы ни один житель столицы случайно не решил, будто речь идёт именно о его районе. Для создания легенды требуется среда, которую точно никто не знает, если же речь о человеке, желающем стать произведением искусства, он должен быть неузнаваем. Отчасти именно поэтому, например, Иисус сам не писал Евангелие — ему хотелось отдалиться от читателей и углубиться в понятие персонажа. Аналогично мне необходимо сотворить исключительно абстрактный образ Москвы. Совпадения улиц Лесная, Переходная и Дальняя с реальными одноимёнными — случайны и не соответствуют действительности ни в чём. Аналогично и с Задорожным проспектом. Я выбрал вышеперечисленные названия в эстетических целях ради сохранения глубины символа (может, кроме вышеназванного проспекта). Подлинная география «Сестёр Лилит» поддаётся расшифровке при желании, но автор не мечтает о том, чтобы подобное произошло.

Кроме того, хочу упомянуть, изначально роман является масштабным и концептуальным текстом, полным вполне определённого смысла, но ради остросюжетности и поступательного характера донесения материала в повествовании описано множество сомнений и как философских метаний, так и нравственно-эмоциональных. Таким образом, автор сам не согласен со многими промежуточными размышлениями и не стремится к их непротиворечивости, поскольку персонажи развиваются, думают и приходят к новым выводам, как и живые люди. Поэтому прошу оценивать главную мысль произведения, только дочитав последнюю часть романа.

В тексте повествования отсутствуют ненормативная лексика, порнографические сцены и подробное описание жестокости, однако сюжет затрагивает сложные нравственные проблемы и касается тем насилия, религии и философии. Если Вы боитесь, что я как автор пошатну Ваши убеждения, изменю какие-либо взгляды или заставлю посмотреть на те или иные вещи под другим углом, советую Вам не читать роман, да если уж на то пошло, то советую вообще перестать читать. Гиблое это дело, если есть страх утратить привычное мировоззрение. Моё личное мнение заключается в том, что если веру можно пошатнуть — это плохая вера, если нравственность можно опошлить — это безнравственность, если убеждения реально разрушить — это плохие убеждения. Я ни к чему не призываю и ничего не навязываю, кроме свободы слова, но надеюсь своим романом помочь найти путь нормальным, в хорошем смысле слова, людям в собственной жизни.

Для справки и лучшего взаимопонимания между нами хочу договориться сразу о нескольких моментах:

— Встретив сноску (а их будет немного), лучше сразу читать её расшифровку внизу страницы.

— Повествование будет вестись от первого лица, но с активным использованием переходов к третьему. Слова «аспирант» и «молодой философ» часто станут олицетворять героя наряду с местоимениями. Помимо эстетической функции подобное делается ради совершенства концепции и выведению к концу «Сестёр Лилит» некоего значительного символа, опирающегося на вышеописанный способ подачи информации.

— Не все понятия в романе тождественны реальным. Категории первичности и вторичности, например, используются без основополагающего фактора времени. Значение продажи души дьяволу и суть слов Лирика, Искусство и Авангард — просто отличаются от аналогичных за пределами романа «Сёстры Лилит». Следует упомянуть, что с понятием христианства и прилагательным «архетипический» — то же самое. Если чьи-то умы к этому не готовы, не читайте! Если после этих слов чтение продолжается, значит, Вы признаёте, что не обидитесь на автора в процессе ознакомления с романом.

— Многие диалоги приведены к общему знаменателю автором текста, что, помимо фактора судьбы, придало излишнюю смысловую последовательность разговорам с разными людьми, а вдобавок сделало многих собеседников почти равными протагонисту роману по уровню развития философских суждений. Однако подобных случаев немного, и о каждом допущении будет дополнительно сообщено по ходу повествования.

— Душа в тексте произведения является синонимом индивидуальности, данной от рождения вопреки генетике и наследственности. То есть характер, приобретённый в результате тяжёлой судьбы, к ней не имеет отношения, как и заимствование индивидом черт родителей. Кроме того, случайность тоже не является синонимом души, поскольку исключает высший смысл и мистическую составляющую.

— В романе затрагивается тема искусства, и речь будет вестись чаще всего о литературе, потому что я считаю её основой как и театра, так и кинематографа.

— Греческая космогония используется в речах о язычестве как одна из наиболее цельных и систематичных.

После всех вышеперечисленных предупреждений и условностей желаю Вам приятного чтения. Надеюсь, роман оправдает ожидания достойных личностей.

Прежде чем повествование непосредственно начнётся, считаю разумным представить главного героя. Павел Леденеев — высокий и мощный молодой мужчина с внушительной, но не тучной фигурой, которая недавно из-за проблем со здоровьем стала гораздо бледнее и будто бы даже меньше. Характер аспиранта философского факультета одного московского вуза всегда отличался консерватизмом, средней долей интроверсии, порой Павлом преувеличиваемой, и тщательно скрываемой нервной вспыльчивостью, вспышки которой окружающие обычно замечали лишь в детстве. В разгар описываемых событий к ней добавились ещё новые странные черты, которые сам человек объяснить себе не мог, отчего и не мог скрыть. Подобные вещи в разном виде так или иначе происходят со всеми людьми, но, разумеется, молодой аспирант принимал свой частный случай за нечто более немыслимое и экстравагантное. Не боясь предрассудков и суеверий, Павел когда-то с теплом относился к христианству и заодно обожал греческие мифы, однако с возрастом несколько охладел и к тому, и к другому, потому не искал защиты у неба. Многие считали Леденеева чёрствым и обжигающе холодным человеком, но большинству он казался вполне милым до случившейся с ним трагедии, поскольку, несмотря на равнодушие, был к ближним лояльным и с подросткового возраста никому не вредил и не мешал. Неоднократно грузный мужчина с недюжинным бычьим здоровьем и силой и помогал не в ущерб себе своим друзьям, да, впрочем, и малознакомым людям. Ему бы стать спортсменом, с его внешностью, но любовь к познанию тайн мироздания влекла разум к гуманитарным наукам. Теперь Павел с чёрной цыганской шляпой на голове допоздна сидит в одном пустеющем московском кафе и томится от смутной тоски. Он уже будто предчувствует, что скоро в его судьбе отразятся встречи с массой странных и отчего-то невероятно умных и похожих на него людей, даже несовершеннолетних, которых молодой философ на первый взгляд случайно притянет в свою жизнь, так же как и множество неожиданных событий, тесно сопряжённых с городскими легендами, о которых парень ещё не имеет понятия. Но в действительности мужчина осознанно ничего не ждёт, а только изнывает от внутренней напряжённости и усталости. Белое марево ярких ламп раздражает глаза Павла и напоминает гной, выдавленный из прыщей адского ночного города, который Леденеев давно лишил своего тепла и наполнил лесной тьмой.