Иннокентий Белов

Электрик

Глава 1

Меня оторвало от хлопот со светильником в подвале, в который я оперативно заводил провод, очень внезапно и неожиданно.

За спиной раздалось какое-то бульканье, все вокруг осветилось зеленым, однако, я стойко продолжил вставлять зачищенный конец в клемник.

Ни к чему устраивать короткое замыкание на вверенной мне территории, самому же потом разгребать, успел подумать я.

Знаю, что это конкретно мой косяк, поэтому крепко держусь за изоляцию пассатижами, пропихивая конец в узкую щелочку контакта.

Поленился идти в далекий конец темного, вонючего подвала, чтобы отключить электричество. Из-за несусветной вони от разлагающейся там кошки. И здесь тоже сладко пованивает, но, терпимо еще. Решил не париться и подключить провод под напряжением, дело то ерундовое, сколько раз так делал. Поэтому теперь не могу так сразу его отбросить куда-то, чтобы обернуться на то, что за моей спиной происходит.

Обязательно во что-то коротнет оголенный конец по закону подлости.

А это происходящее вдруг крепко схватило меня сзади за всю мою сущность через теплую куртку и неотвратимо понесло куда-то назад.

Кто-то подкрался сзади, посветил на меня зеленым фонарем и теперь куда-то тащит?

Да не было же никого в подвале, кроме меня, в этом я точно уверен!

Вообще не слышал никаких шагов в пованивающей тишине подвала, хотя, за окном продолжается морозное утро рабочего дня, хлопают двери подъездов, люди спешат куда-то по своим делам.

Сегодня какая-то комиссия должна начать проверку подвалов, вот я и суечусь с раннего утра по приказу начальства. Дающие людям свет лампы — это первое дело для проверяющих, без этого дела никто ничего проверять не станет.

За кошкой нужно дворника отправить — это его непосредственная обязанность, бороться с разлагающимися телами.

Я же на автомате продолжаю цепляться за провод и напоследок еще получаю разряд тока в ладонь. Ну, это дело привычное, заурядные 220 вольт никого особо не пугают. Тем более, мой привыкший к току организм.

Вот и меня не испугали, только, времени понять, что это за зеленые всполохи за моей спиной, у меня не осталось совсем.

С треском и импульсом короткого замыкания в своей левой ладони я провалился в темноту.

* * *

Очнулся я тоже под звуки, сильно связанные с хорошо знакомым мне электричеством, только, уже совсем не умеренной дозой в хорошо изолированном проводе.

Совсем наоборот, тут невероятный разгул стихии происходит!

Я еще ничего не вижу, только чувствую страшный грохот и треск разряда неописуемой силы, который пролетает в нескольких метрах от меня. Все волосы на теле мгновенно подскакивают от статического напряжения.

И одновременно бьющий до резкой боли по перепонкам удар грома, который раздается где-то совсем рядом с моей многострадальной сущностью. Он так близко, что меня трясет от его вибраций!

Вот так, с открытым от ужаса ртом и истошный воем смертельно перепуганного организма я и грохнулся на что-то твердое и плоское.

Грохнулся, стало здорово больно, однако, я не обратил никакого внимания на это обстоятельство.

Другие внешние факторы, грозящие мгновенной смертью в невероятных муках не дают перейти на терпимые в принципе ощущения от падения всем телом плашмя с небольшой высоты.

Глаза оказались закрыты в этот момент, однако невероятно мощный световой столб чуть не выжег мне зрачки прямо как ядерный взрыв в десятке метров.

Эта горящая плазма тянулась сверху вниз и заканчивалась где-то немного выше меня, поэтому я, наверно, остался жив и из болезного чувствую только сильную боль в отбитом затылке.

Отдернул голову рефлексивно подальше от столба плазмы, особо внушительно уткнулся затылком в что-то твердое, опередил остальное тело.

— Еще бы сделал заднюю страховку, тогда бы совсем легко приземлился, — мелькнула несвоевременная и глупая мысль.

Когда снова стало темно и остатки грохота укатились дальше, я осознал себя лежа на спине, с раскрытым в безмолвном уже крике ртом и выставленными вперед руками.

Точно такая поза, в которой я куда-то улетел из залитого красивым изумрудным светом подвала.

А здесь кругом полная темнота, на груди я нащупываю свою дежурную сумку электрика, чувствую, что она открыта.

— Правильно, я же работал в этот момент, поэтому всякие пробники могли вывалится при падении, — вспоминаю я о своем добре.

— Черт, падении! А куда именно падении?

Если меня отбросило на спину в подвале после удара током и потери сознания, я бы жестко долбанулся затылком о бетонированный пол. Хотя, это же подвал дома дореволюционной постройки, там везде утоптанная грязная земля сверху непонятно какого покрытия.

А у меня сдвинута на затылок теплая шапка, так что сильного удара можно не опасаться.

Только, я точно не в подвале, а на каком-то открытом месте, раз тут бьют рядом такие невероятной силы молнии и меня, как карася, глушит раскат грома прямо в моей голове.

А как я мог оказаться на воздухе, если помню только подвал?

Выбрался в беспамятстве на улицу и попал в грозу?

И какая гроза в конце ноября может быть? Не может никакой быть!

Может, это война началась? Третья мировая? Поэтому нигде нет света, а этот грохот от разрывов ракет?

Дом разрушило, а меня взрывной волной выкинуло во двор?

Я довольно тепло одет, на улице уже около минус десяти сырой питерской погоды, я в шапке с ушами, теплой оранжевой куртке и утепленных джинсах. Где-то перчатки еще должны оказаться в кармане, а на ногах теплые кожаные ботинки, которые сегодня снял с сушилки и обильно полил средством-пропиткой для кожи, чтобы меньше промокали за трудовой день.

Да и воздух в подвале был спертый и тепло-вонючий, а тут свежий ветер дует так, что дышать трудно.

Да, воздух очень свежий и еще он точно не такой, как в ноябрьском заснеженном Питере. Явно чем-то отличается, какие-то запахи травы и, кажется, есть в нем нотка полыни.

Ветер полыни несет ее горький запах, как написал мой любимый автор.

Я перевернулся на живот, закрывая сумку на магнитную защелку на автомате.

Тут молния светанула еще раз, уже в стороне от меня, я рассмотрел, что лежу на какой-то серой земле, а передо мной видна каменная стена правильной формы.

После этого сразу же громыхнуло, слава Богу, гораздо слабее, потому что не так рядом.

Ничего похожего на подвал или двор старого дома, да и вообще, кроме этой стенки, больше я ничего не увидел. Что-то есть слева, на самом краю периферийного зрения, какие-то