Саша Гоголь

Бог, кажется, нам надо поговорить

Глава первая

Здравствуй, милый!

Вдруг захотелось поговорить с тобой, а может быть, это потребность говорить с самой собой? Иногда я думаю, настоящий ли ты или я придумала тебя, как придумывала в детстве свою взрослую жизнь и взрослую себя? Не уверена, что знаю правильный ответ.

Немного меланхоличное настроение к вечеру то ли оттого, что ты заболел, то ли от мыслей, что лезут мне в голову, а может быть, виной холод за окном и приближающийся (какой-то совсем безрадостный) Новый год.

Не помню, говорила тебе… но этой зимой впервые нет ощущения, что в Новом году все будет иначе и хорошо. Что у нас появятся новые шансы, возможности, победы и радости и что все мы (люди на всем земном шаре) сделаем правильные выводы, выучим уроки, станем лучше и хотя бы постараемся быть счастливыми.

Знаешь что?

После этого вопроса всегда нужно выдерживать театральную паузу и только потом продолжать.

Я все думаю, а что, если все твои пессимистичные прогнозы исполнятся?

Что будет, если заглянуть еще дальше? Дальше, чем весна следующего года? Вдруг все эти люди, что обещают нам ядерную войну и смерть, правы? Что тогда?

От этих вопросов в голове рождается много неудобных мыслей и неловких ответов.

Милый мой! Я никогда тебя так не называла вживую. Но тут (среди тридцати трех букв и белых вордовских листов) я могу делать все, что мне вздумается. Поэтому назову тебя милым еще раз. Так вот, милый мой, думал ли ты о том, на что сейчас мы размениваем свою жизнь?

Я ужаснулась тому, как много времени и сил ушло у меня, чтобы думать и тревожиться о неважном. И как мало времени я была с теми, кто для меня действительно важен.

Все эти «а что подумает…», «а что будет, если…», «а если я не справлюсь с…», «а вдруг…»? Господи, как много пустых и бессмысленных мыслей, которые словно морок, что закрывает от нашего ясного взгляда и сознания самое главное.

Осенью ты как-то спросил меня (кажется, это было на гребне волны с мобилизацией), что бы я сделала, если бы знала, что мне осталось жить всего один день? Я тогда сразу подумала, что попросила бы тебя покатать меня на мотоцикле. Конечно, я промолчала, струсила или просто решила быть благоразумной. Ради чего? Что такого в этом благоразумии, что мы так стремимся его обрести? Не знаю, но на мотоцикле я так и не покаталась. Кто знает, может быть, это был мой самый единственный, последний шанс прижаться к твоей спине, замирать от скорости и чувствовать, как волосы хлещут меня по лицу.

Сегодня я два часа делала презентацию, которая (я уверена!) никому не нужна. А что бы я могла сделать нужного? Два часа ведь достаточно, чтобы сделать хотя бы один нужный поступок?

В такие моменты легко поддаться желанию стать просветленным и жертвенным. Преисполниться, как говорят в ютубах и захотеть: уйти в сестры милосердия, спасать весь мир, помогать сиротам, стать частью волонтерского движения или записаться на фронт, чтоб мочить натовскую гадину и воевать с врагами родины. Но не кажется ли тебе, что от всей этой жертвенности и святости просто несет лицемерием, крайностью и обманом? Потому что, выбирая это, мы просто меняем жизнь в неважном на страдания ради одобрения и театральной маски святого. Во всем этом нет ничего про любовь и желания жить. Все это кажется ложью и тем же неважным вместо важного.

Ты знал, что за два часа можно больше ста раз крепко обнять любимого человека? Или написать рассказ о том, как много неважного вместо важного в повседневной жизни. Или, например, один раз заняться сексом, испытать яркий оргазм и потом нежно обниматься (разумеется, все это с любимым человеком, потому что зачем тратить время на секс с тем, кого не любишь, когда можно с тем, кого любишь).

Еще за два часа можно рассказать близкому человеку с десяток смешных, грустных и просто историй без всякой морали и полезного вывода.

Можно напиться горячего чаю и выслушать дорогого тебе человека, даже если он говорит про то, что блины из «ВкусВилла» сегодня были вполне ничего, что наконец-то нашел отличного оператора, что осталось шесть смен до окончания съемок и что он очень рад, вот так с тобой быть за одним столом и говорить о неважном, но этот разговор очень важен и для вас обоих.

Можно раз семь очень удачно пошутить и даже три раза громко (во весь голос!) рассмеяться.

Послушай! Даже за час можно успеть сделать важное. Сыграть один раз в нарды или десять раз в «Дурака», погладить спинку и полежать с ребенком перед сном.

А чтобы написать или сказать: «Я тебя люблю», нужно меньше минуты! Представляешь, меньше минуты, чтобы сделать важное, а мы тратим часы и целые жизни на неважных людей, совершенно пустые занятия и дела вроде моей презентации.

Мое письмо получилось длинным и скомканным.

Думаю, это тоже неважно.

Важно, что в конце я обязательно напишу:

«Люблю, твоя Саша».