Константинополь, Оттоманская империя,[1]

июль 1895 г.

Малик-бей притаился за скалой и внимательно следил за дымком приближающегося поезда. Под ним до горизонта простиралась открытая песчаная равнина. Справа был виден вокзал, блестящая крыша которого ярко сияла на солнце. Малик случайно выбрал именно эту станцию; она располагалась в пустынном месте, и поезда стояли здесь довольно долго, принимая новых пассажиров и заправляясь топливом. Небольшой отряд мог с легкостью захватить состав – так, что пассажиры даже не успели бы понять, что происходит.

Внезапно один из коней заржал, и Малик оглянулся, укоризненно покачав головой. Выше, в горах, могли оказаться люди, поэтому любой звук сулил опасность. К счастью, всадник быстро совладал с нарушителем спокойствия, и Малик снова перевел взгляд на поезд, уже появившийся из-за поворота и быстро приближающийся. С каждой минутой он становился все больше и больше. Малик посмотрел на солнце – оно должно светить прямо в глаза машинисту, а следовательно, помогать нападавшим в их деле. На поезде наверняка полно торговцев, дипломатов и туристов, направляющихся в Константинополь, и у всех должны быть с собой и деньги, и драгоценности. Главное, конечно, это добыча.

Малик не чувствовал ни малейших угрызений совести оттого, что сейчас он ограбит поезд. Так же спокойно он мог бы придушить султана, если бы сумел до него добраться. Малик не остановится ни перед чем ради освобождения турецкого народа от тех бед, в которые вверг его Абдул Хамид Четвертый, абсолютный диктатор Оттоманской империи – государства, включающего в себя Турцию и все зависимые от нее территории. Если для этого необходимо воровство, Малик станет лучшим вором империи, а если потребуется убийство, он, не задумываясь, превратится в искусного убийцу. Для достижения свободы годятся любые средства!

Поезд начал тормозить и громко засвистел. Малик поднял руку, давая своим людям знак приготовиться. В одно мгновение он оказался верхом на своем коне, подняв шарф так, чтобы он закрыл половину лица. Над черным шелком блестели лишь огромные темно-карие глаза, оттененные густыми бровями и ресницами – такими же черными, как и волосы. Юноша был необычайно красив – это преимущество он мог бы с успехом использовать в романтических приключениях, если бы они представляли для него хоть малейший интерес. Но единственной целью Малика была свобода его Родины.

Он жил ради революции.

Поезд с шипением выпускал пар, подходя к станции. Малик занял позицию во главе вооруженного отряда всадников. Подняв руку, он внимательно наблюдал за тем, что происходит внизу. Когда ситуация показалась ему подходящей, он резко взмахнул рукой, и бандиты помчались вниз по склону, поднимая за собой тучи пыли.

Пассажиры с тревогой смотрели на всадников, внезапно появившихся неизвестно откуда и теперь со всех сторон окруживших поезд. Машинист попытался резко затормозить, но налетчики оказались в вагонах раньше, чем поезд остановился. Они соскочили со своих верных коней, а те спокойно бежали еще немного, а потом останавливались, дожидаясь хозяев.

Малик ничего не предпринимал до тех пор, пока не увидел двоих повстанцев, которым было поручено схватить машиниста и заставить его остановить состав, а потом через заднюю дверь попасть в вагон. Он не обратил ни малейшего внимания на крики женщин и направил пистолет на первого же человека, оказавшегося перед ним. Тот сразу же поник и медленно опустился на пол, широко раскрыв полные ужаса глаза. Его толстушка-жена стояла рядом и в ужасе заламывала руки.

Малик схватил пустой мешок, висевший у него на поясе, и сунул его в лицо своему незадачливому сопернику.

– Отдавайте все деньги и драгоценности, и тогда никто не пострадает, – по-английски обратился он к паре, имевшей явно европейскую внешность. Испуганные пассажиры молча подчинились, и мешок начал постепенно тяжелеть. Малик медленно пошел вдоль вагона, постоянно останавливаясь, чтобы дать своей очередной жертве время снять с себя драгоценности и достать деньги. Его товарищи делали то же самое в других вагонах, и Малику не пришлось повторяться, тем более, что турецкие граждане, следовавшие тем же поездом, быстро поняли, что к чему и чего от них хотят – они были прекрасно знакомы с местными нравами. В конце вагона Малик увидел пожилого человека, который выглядел куда менее преуспевающим, чем его попутчики: дрожащими руками он извлек из кармана потертого сюртука несколько монет. Молодой человек без колебаний отвел протянутую к нему руку.

– Оставь их себе, отец, – произнес он по-турецки, – ведь именно ради таких, как ты, я и борюсь.

Налетчик внимательно осмотрел пассажиров; ему нужны молодые хорошенькие женщины – за них хорошо платят на невольничьем рынке. Но таковых в вагоне не оказалось. Малик начал привязывать к поясу тяжелый теперь уже мешок, собираясь исчезнуть, но в эту самую минуту из соседнего вагона показался его товарищ, Анвар Талит. Он тащил за собой изо всех сил сопротивляющуюся девушку – на вид ей не было и двадцати.

– Ну что ты скажешь? – спросил он.

Малик взглянул на жертву. Маленькая, далеко не красавица, с похожими на солому волосами под дешевой шляпкой. Девушка испуганно озиралась по сторонам.

Малик отрицательно покачал головой и посмотрел сквозь пыльное окно вагона на своего коня.

– Но она достаточно молода, – запротестовал Анвар.

– Не стоит хлопот, – решительно отрезал Малик, и Анвар покорно отпустил пленницу.

От радости девушка лишилась чувств. Хорошо, что кто-то из пассажиров успел подхватить ее на руки.

– Другие закончили дело? – коротко спросил Малик.

Анвар молча кивнул.

– Подходящие женщины есть?

– Нет, эта была лучшей.

– Пойдем.

Бандиты соскочили с поезда и устремились к лошадям. Пассажиры с облегчением проводили их взглядом. Некоторые из женщин всхлипывали. Было совершенно ясно, что все могло закончиться значительно хуже. Старые карманные часы или колечко с рубином – не слишком высокая цена за жизнь.

Малик вскочил на коня и начал кружить возле стоящего на месте поезда, чтобы удостовериться, что все его люди в сборе и готовы к походу. Он коротко отдал команду, и отряд галопом поскакал в горы, исчезнув так же быстро, как и появился.

* * *

Амелия Райдер сквозь слезы смотрела на бурлящую воду. Она собиралась сойти на берег в Париже, потом сесть в Восточный экспресс и ехать на юг – в Константинополь.