Ах, добродетели унылой порок покойный мне милей.

Мольер. Меркурий в «Амфитрионе», действие I, явление 4

Лондон, 1 августа 1817 года

— Как ты говоришь, Реган? Огонь, значит, может быть либо красный, либо белый, либо зеленый?

Пятнадцатилетняя леди Реган Бишоп, вглядываясь в раскрытую книгу, сосредоточенно сжала губы.

— Да, только зачем выбирать что-то одно, если можно запустить сразу все? — Она постучала грязным пальцем по странице. — Здесь говорится, что каждую ракету нужно запускать отдельно. Только так, мол, можно обезопасить себя от катастрофических последствий, или что-то в этом роде.

— Полная ерунда, — жизнерадостно заявил Кристофер Кортленд, граф Вейнрайтский. — Я делал это десятки раз, и, как видишь, руки и ноги до сих пор при мне.

Вейн, как его называли друзья и родственники, хоть и был на восемь лет старше, относился к Реган как к равной, как будто она тоже входила в общество порочных лордов, а не была чьей-то назойливой младшей сестрой, которая вечно путается под ногами. Для нее же не имело ровным счетом никакого значения, что это не она, а ее старший брат, Фрост, граф Чиллингсвортский, был членом «Нокса», печально известного клуба для джентльменов, который располагался в доме номер сорок четыре на Кинг-стрит, между Ковент-Гарден и клубами Сент-Джеймса.

Если не считать Фроста, порочные лорды заменяли Реган семью. Отец ее погиб на охоте, когда она была совсем еще маленькой, а нерадивая мамаша через несколько лет, бросив детей, сбежала с любовником.

— Зачем ты ее подстрекаешь? — поинтересовался герцог Хантсли, или попросту Хантер, наблюдавший за Реган и Вейном с почтительного расстояния. С хрустом откусив от яблока, он, жуя, добавил: — Фрост тебя в порошок сотрет, если ты взорвешь его сестру.

— Ваше мнение, ваша светлость, никого не интересует, — высокомерным тоном ответствовала Реган.

Бросив взгляд на Хантера, она едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Длинноволосый брюнет с янтарными глазами, Николас Тауэре, герцог Хантсли был дьявольски привлекателен. Какая-нибудь леди, которой не было известно о его пагубных пристрастиях, по глупости могла бы принять его за благородного рыцаря, но Реган знала его, как никто другой. Кем-кем, а рыцарем Хантер не был. Скорее его можно было назвать колдуном, соблазняющим благородных дам одним лишь звуком своего голоса.

Не питая уважения к подобного рода талантам, Реган не поддалась его чарам. Она уже давно для себя решила, что темным магам предпочитает белых рыцарей.

— Если желаете, можете к нам присоединиться.

— Я вынужден отклонить ваше великодушное предложение, моя милая девочка. — Рукой, в которой было зажато надкушенное яблоко, Хантер указал на два деревянных ведра с водой, которые стояли рядом с ним. — Моя роль скромнее. Я всего лишь тушу пожары. В прошлый раз, помогая этому сумасшедшему химику, я опалил себе волосы на левой руке.

Реган рассмеялась, вспомнив тот случай.

— И еще сжег брови и рукав своего чудесного сюртука, — сияя от удовольствия, напомнила она ему.

— Так что лучше вам учиться на моих ошибках. — Хантер многозначительно приподнял темные брови. — Без своих роскошных волос ты будешь выглядеть как ощипанная гусыня.

— Не слушай ты его, — хмыкнув, посоветовал Вейн, после чего его внимание снова обратилось к расставленным на столе железным банкам. — Итак, с какого цвета начнем, Реган?

Ответив на фырканье Хантера изящным взмахом руки, она уверенно произнесла:

— С красного.

— С палочками или без?

Реган оторвала взгляд от банок и чаш, стоявших на столе, и встретилась с чистым взором голубых с прозеленью глаз Вейна.

— А что ты порекомендуешь?

— С палочками, — сказал он, протягивая руку к банке с порошковой серой. — Меньше возни, да и его светлость не намочит панталоны.

Хантер швырнул в друга недоеденным яблоком и попал ему в правое плечо.

— Следи за речью, Вейн. С нами все-таки леди.

Ресницы Реган затрепетали, и, глядя на Вейна, она пропищала тоненьким голоском:

— Тысяча чертей, лорд Вейнрайт, следите за речью! От таких грубостей я могу впасть в жуткую меланхолию!

Реган и Вейн расхохотались. Предположение, что от нескольких невежливых слов Реган может лишиться чувств, заставило улыбнуться даже Хантера. Она была сделана из куда более крутого теста, чем большинство великосветских дам. Имея попечителя в лице Фроста (хотя нужно сказать, что ему подобная роль не доставляла удовольствия), Реган была практически воспитанницей порочных лордов.

Невзирая на то, что ее воспитание большинство назвало бы в лучшем случае необычным, сама Реган получала истинное удовольствие от того, что она была свободна от условностей. У каждого из окружающих ее джентльменов она чему-то научилась. От Фроста она узнала, как устроен мир. Кроме того, он научил ее так прямолинейно выражать свои взгляды, что некоторые дамы, слыша подобную откровенность, заливались краской. Хантер передал ей увлеченность породистыми лошадьми, а Вейн — страсть к химии и любовь к играм с огнем. Син, маркиз Синклерский, обучил ее фехтованию. Рейн, граф Рейнкортский, показал, как уклоняться от удара кулаком, что, как он частенько с улыбкой повторял, при ее наглости может здорово пригодиться ей в жизни, а Сейнт, маркиз Сейнтхиллский, сделал из нее азартного и умелого игрока. Кроме того, был еще Дэр, или лорд Хью, как его звали в кругу семьи. Когда Реган была чуть моложе, младший сын герцога Родского провел с ней не один день, обучая ее рыбной ловле и плаванию.

Она была очень огорчена, когда два года назад в один прекрасный день Дэр прекратил эти захватывающие уроки, заявив, что она стала искусным пловцом и учитель ей больше не нужен.

Реган украдкой посмотрела вниз на нежные изгибы своей груди, скрытой под тускло-коричневым лифом платья, и по губам девушки скользнула улыбка. Она не только скучала по тем спокойным, ленивым дням на озере. Ей было приятно, что Дэр наконец-то заметил: она перестала быть маленькой девочкой.

Или сестрой.

К несчастью, она не понимала, как вести себя дальше с этим упрямым джентльменом. Как же ей сделать так, чтобы Дэр начал за ней ухаживать, если он намеренно избегал ее? Поглощенная мыслями о Дэре, Реган рассеянно потянулась к мраморному пестику.

— Реган… осторожнее! — предостерегающе воскликнул Хантер, который стоял, согнувшись, у стола.

Но было слишком поздно. Рука Реган натолкнулась на стеклянную лампу в латунном корпусе. Горячее масло и огонь выплеснулись на несколько стоящих рядом сосудов. Мелькнула ослепительная белая вспышка.

Реган вскрикнула, отшатнулась и попятилась от стола, который в один миг охватили жаркие языки пламени. Густой черный дым наполнил ее легкие, отчего горло непроизвольно сжалось. Но вдруг Реган почувствовала, как чьи-то сильные руки схватили ее и потащили из здания. По дороге она успела заметить, как Вейн и несколько слуг бросились тушить пожар, охвативший кухню «Нокса».