70 Рублей — 7. Она такая маленькая.

Глава 1

— Князь Ярослав с супругой Дианой и его сподвижник Александр с супругой Владиславой. — Насыщенным басом объявил церемониймейстер.

Его голос, усиленный акустикой, мягко прозвучал в Георгиевском зале. Выключив микрофон, он поклонился гостям и едва слышно поблагодарил Яра.

— Великолепное изобретение, Ваше Сиятельство!

— Пользуйся на здоровье. — Кивнул Яр. — Тебе с таким голосом петь надо, а не глашатаем работать.

— Я подумаю над вашим предложением. — Церемониймейстер, ещё раз поклонившись, направился к другим гостям. Распоряжение, не обращать внимания на нарушение формы одежды у князя и лиц, его сопровождающих, было получено им дня за три до начала бала.

— Пошли вон в тот угол. — Влада указала на свободное пространство недалеко от трона. — Это наше место. Яр, сделай нам лёгкие стульчики и столик.

— Совсем лёгкие?

— Нам же на них сидеть надо. До драки с использованием предметов мебели, надеюсь, опускаться не придётся. — Резонно заметила знахарка.

— А столик зачем? — Спросил Пух. Он себя чувствовал немного неуютно под взглядом сотен незнакомых людей.

— Я же не буду есть, держа тарелку на весу? — Посмотрела на него Влада, как на идиота.

Под негромкие препирательства они прошли через весь зал. Мужчины, одетые в форму, с осуждением поглядывали на одежду Яра и Пуха. Она сильно нарушала местный дресс-код. Раньше за такое нарушение на бал просто не пускали. Платья девушек, напротив, не сильно выделялись на фоне местных дам. Они не волочились по полу, а были чуть выше лодыжки, но без открытого верха. Украшения на этот раз девушки выбрали более изысканные и немногочисленные.

Дина удивила Яра, попросив у него туфли на шпильках. Оказывается, она отлично умела на них ходить. Цокот её каблучков так же привлекал внимание, а потом взгляды присутствующих скользили выше. Спортивная фигура Дины разительно отличалась от изнеженных и заморенных местных барышень. Влада, с уже заметным животом, от каблуков отказалась и невольно присоединилась к местным модницам, ходивших на балы чуть ли не в чешках.

Макияж, который использовали Влада и Дина, делался на натуральных красителях и маслах. Здесь тоже руководила Дина. Подбирала нужные цвета и показывала Владе, как его лучше наносить. При минимальном количестве косметики ей удалось достичь максимального визуального эффекта.

Четыре ажурных кресла Яр создал на подходе к выбранному месту. Им даже не пришлось задерживаться. Конструкция получилась настолько ажурной, что Пух недоверчиво попробовал кресло рукой, прежде чем сесть. Они располагались так, чтобы их компания сидела лицом к залу.

Удивлённые шепотки в зале переросли в несильный гул.

— У-у, разворчались. — Недовольно сказала Влада и повысила голос. — Хорошая традиция — это родину защищать, а не на танцульках в лосинах ногами дрыгать.

— Но позвольте. — Выступил вперёд пожилой мужчина. — На традициях земля Русская держится.

— Николай Борисович. — Мягко улыбнулась Дина. — Вам ли не знать, что в этих же традициях взятки брать да воровать государевы деньги, выделенные на дело. Тоже предлагаете соблюдать этот обычай?

— Но форма одежды и взятки — совершенно разные вещи!

— Возможно. Но сути это не меняет. Выходит, взяточничество и воровство стоит искоренять, несмотря на то, что это традиция? — Дина показала Яру на место рядом с мужчиной. — Присаживайтесь, князь. Получается так, что некоторые традиции стоит искоренять, а другие надо вводить. — Мужчина осторожно опустился в кресло, так же как и Пух, не веря в его прочность. — Мы хоть и русские, но немного другие. Ваша одежда нам не нравится, так же как и вам не нравится наша. Мы с Владой пошли на жертву, одев эти платья и нацепив висюльки. Приняли удар на себя, так сказать, так что оставьте хотя бы наших мужчин в покое. Тем более мода переменчива. И не известно, в каком костюме вы сами в следующий раз на бал придёте.

Ответить мужчина не успел, так как к ним из толпы подошёл Александр, старший сын императора.

— Сидите, князь Юсупов. — Разрешил он мужчине, порывавшемуся встать. — Князь, Ярослав, сделай мне тоже стульчик. Набегался уже. Ноги не держат.

— Падай. — Яр создал ещё одно кресло. — Что будете пить, господа? — Небольшой столик перед Владой увеличился в размере.

— Без разницы. — Отмахнулся Александр.

— Заказывай всем «фанты» и не ломай голову. — Посоветовала Влада. — А мне пусть клубнику захватят. С клюквой.

Яр связался с телохранителями, наблюдающими за приготовлением еды, и передал заказ. Уточнив, будет ли это употреблять император, телохранитель отключился. Слуги оперативно принесли шипучий напиток оранжевого цвета, разлитый в высокие бокалы. Перед Владой поставили чашку с клубникой и клюквой.

— Из чего это шампанское? — Юсупов держал бокал перед собой и смотрел на лопающиеся пузырьки, на просвет.

— Это не шампанское. Попробуйте и будете приятно удивлены. — Улыбнулся Александр Павлович. — Где же отец? Его одного все ждут. — Он оглянулся в сторону входа в зал.

— Императоры не опаздывают, а задерживаются. У Павла серьёзная причина для задержки. — Ответил Яр. — Телохранители не выпускают. Заставляют одежду сменить.

— Ему сейчас полная броня космодесантника не помешает. Слухи уже ходят о новых законах. — Скептически произнёс Александр Павлович. — А сколько вою завтра будет, когда газета выйдет!

— Я с вами согласен, Ваше Высочество. Возмущения в дворянском обществе в связи с последними указами много. — Согласился Юсупов, пропустив мимо ушей непонятное слово.

— Но вы то, как один из самых богатых людей империи, не сильно возмущены, как я посмотрю. — Заметил Александр Павлович.

— Как ни странно, но на меня нововведения в налогах окажут наименьшее влияние. Наш род следует заветам своего основателя, прадеда моего. Честно служи престолу и получишь больше, чем наворуют другие. — Спокойно ответил Юсупов. — Я ведь огромные деньги в искусство вкладываю. Это идёт по статье благотворительность. Думаю, если посчитать собранные мной и моими предками произведения искусства, то государство мне ещё должно останется. Я же их не в подвале храню, а выставляю на всеобщее обозрение.

— И то верно, Николай Борисович. — Согласился Александр Павлович. — Но не одним искусством жив человек. Надо и о хлебе насущном подумать.

— Этим вопросом, насколько я понимаю,