Разделы, озаглавленные "В чужой постели" и "Черный плод", написаны в соавторстве с Майклом Портманом из Лондона. Иэн Соммервилл из Лондона указал цели и смысл склеивания ленты и всех прочих экспериментов с магнитофонами, представленных в данной книге. Описанными киноэкспериментами я обязан мистеру Энтони Бэлчу с лондонской студии “Balch Films”. Автор заключительного послания — Брайон Гайсин[1].

Это долгое путешествие. Мы единственные пассажиры. Вот мы и узнали друг друга так близко что звук его голоса и его образ мерцающий над магнитофоном стали мне привычны как работа моего кишечника звучанье моего дыхания мое сердцебиенье. Heт мы не любим друг друга и даже друг другу не нравимся. Мало того когда я смотрю на него в глазах моих неизменно убийство. А стоит ему посмотреть на меня убийство неизменно в его глазах. Убийство в свете карбидового фонаря под дождем Пуйи снаружи это весьма дождливое место выпивая агуардьенте с чаем и корицей дабы отбить вкус керосина он обозвал меня пьяным сукиным сыном и вот оно появилось на той стороне стола страшное и кровавое как только что использованный нож… сидит неподвижно и вяло в брезентовом кресле прочтя воскресные комиксы за прошлый месяц он называет их “шутками” и читает каждое слово иногда на это у него уходил целый час на берегу приливной реки в Мексике неторопливое убийство в его глазах быть может лет через десять пятнадцать я увижу сделанный им ход тогда он был неплохим шахматистом-любителем это даже отнимало у него почти все время но времени у него было полно. Я предложил ему разочек сыграть он посмотрел на меня улыбнулся и сказал: «Куда тебе со мной тягаться».

Его улыбка была самой непривлекательной из его черт или по крайней мере одной из его непривлекательных черт она раскалывала его лицо надвое и нечто абсолютно чужеродное вроде хищного моллюска виднелось там по-другому короче в первые минуты игры сделав совершенно случайные ходы я взял его ферзя. Он выиграл партию без ферзя. Я своего добился и утратил интерес. Панама под потолочными вентиляторами, на холодных ветрах Чимборацци, на булыжниках Лимы, испаряющийся с грязных улиц Эсмеральдаса этот вялый его синтетически-грубый ЦРУшный голос… по существу он был довольно суров и своекорыстен и мыслил исключительно с точки зрения позиции и выгоды эффективный но чрезвычайно ограниченный интеллект. Мышление на любом другом уровне его попросту не интересовало. Он был между прочим весьма жесток но не пристрастен к жестоким поступкам. Он был жесток если предоставлялась возможность. Потом он улыбался глаза его щурились а острые зубки хорька проглядывали меж тонкими губами которые выделялись сине-лиловым цветом на гладком желтом лице. Однако кто я такой чтобы осуждать что-то в своем собственном прошлом мне лучше поскорее забыть…

Клоню я к тому что мы друг другу не нравимся мы просто оказались на одном корабле делим одну каюту а зачастую одну постель связаны миллионом общих блюд и отрыжек работой кишечника и звучаньем дыхания (он ужасно храпел. Чтобы заткнуть ему рот я поворачиваю его набок или на брюхо. Он просыпается и улыбается в темной каюте бормоча «Не вздумай».) нашим сердцебиеньем. Мало того его голос двадцать четыре раза в секунду сращивается со звучаньем моего дыхания и моим сердцебиеньем, от чего мое тело убеждено, что мое дыхание и сердце остановятся, если умолкнет его голос.

«Ну что же, — говаривал он со своей обаятельной улыбкой, — эта позиция и впрямь приносит известную выгоду».

Мои попытки убить его как правило были открытыми… нож… пистолет… в чужой руке разумеется у меня не было намерения создавать себе бытовые трудности… автомобильная катастрофа… утопление… однажды когда он нырнул с лодки в приливную реку у меня в голове всплыла акула… Я приду к нему на помощь и точно тисками сожму в руках его израненное умирающее тело он будет слишком слаб от потери крови чтобы от меня отбиваться и мое лицо будет последним что он увидит. Он всегда планировал что его лицо будет последним что увижу я и его план предусматривал эпизоды синерамного фильма с изображением Сада Наслаждений (Базара Опьяняющих Грез) и показом всех видов мастурбации и самопоругания особенно пригодится юным мальчикам все электрическое и очень хитроумное вы где-нибудь сидите некое сексуальное колесо крутится врезаясь вам в жопу или давит на ваши спинномозговые центры а электронная виселица попросту уничтожает вас на транспортерной ленте Режиссер выкрикивает там распоряжения:

«Я хочу чтобы ты обсирался и обоссывался с ног до головы когда видишь виселицу. Ну же координируй свое касторовое масло! И Бога ради посмотри на безжалостного палача умоляющим взглядом он ведь твой приятель по заднице и намерен тебя повесить в этом-то вся драма и есть…»

«Это болезненная фантазия Би-Джей».

Ну да похоже этот испорченный юный принц испускает запахи гниения когда шевелится но шевелится он не часто как правило пытается заполучить одного из пленников хочет сделать его своим личным мальчиком-рыбой однако молодая генерация уже в пути. Партизаны захватили крыло студии и вызвали Красную Гвардию… «Ну мальчики что вы чувствуете по поводу такой ситуации? Давайте высказывайтесь… Это прогрессивная школа… Эти юнцы образа и ассоциации уже у входа в сад со знаменами интерязыка… Ее четвертый класс завопил от страха когда я посмотрел на “псов”и я посмотрел на мостовую решив что мостовая безопасней… Атакуйте врага орудием типа бильярда-автомата… Уберите вертикальное панорамирование ОСТАНОВИТЕ БОГ-фильм. Рассматривайте внимательно кадрик за кадриком мальчики…».

«У них есть жуткий моллюск в оргазме с потрохами пожирает повешенных мальчиков а они любят когда их пожирают из-за жидкого месива которое он выделяет и растирает по их телам однако быть может я слишком много болтаю о личных делах».

«И вы мальчики намерены все это терпеть? Чтобы вас слюнявил и высирал какой-то чужеродный моллюск? Поступайте на военную службу и посмотрите мир помню один дозор освобождал речной городишко и приобрел привычку к Сексуальной Шкуре. Сексуальная Шкура — это тварь обитающая в здешних реках наматывается на тебя точно вторая кожа и медленно тебя пожирает… А у этих ребят Сексуальная Шкура обгорела на солнце равнину они могли пересечь лишь ползком до гарнизона они добрались уже полусъеденными в основном дерьмо да куски тела отваливаются вот я и позвал капитана а он сказал что лучше всего размозжить им черепушки и похоронить в гальюне где по его расчетам запах улетучится незаметно но в конгрессе подняли вонь насчет “невоспетых героев”и сам Президент прибил на тот гальюн медаль “пурпурное сердце”ее до сих пор можно увидеть там где раньше стоял старый гальюн вон за теми зарослями чертополоха…