Дверь за спиной гулко… гм, стукнула, хотя звук больше всего напоминал хамскую выходку великана, объевшегося накануне гороха.

– По голове себя постучи, болван, – вполголоса проворчал Михаил, досадливо поморщившись. – Понаберут портяночников убогих, никакого понятия о приличиях.

Реакции на хамский комментарий со стороны конвоира не последовало, то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал.

Потому что в случае с конкретно этим осужденным лучше не замечать его наглого поведения. Нет, Михаил Карманов вовсе не был вором в законе и не «держал» зону, но те, кто держал, относились к этому щуплому лысоватому типу с уважением. В авторитете он был, и в немалом, причем не только со стороны зэков, но и с противоположной – «хозяин» уважительно звал Карманова Михал Иванычем и частенько приглашал на чашку чая. А еще создал Михал Иванычу максимально комфортные условия для работы, выделил в лагерной больничке отдельное помещение под лабораторию, оформив заключенного санитаром. И за два года, прошедшие после перевода Михаила Карманова в эту затерянную в лесах Мордовии колонию, начальник зоны прикупил себе неплохой домишко в ближайшем Подмосковье, готовясь к заслуженной пенсии.

Здесь, по месту работы, Василий Тимофеевич Ключкин проживал вместе с супругой и сыном в скромной двухкомнатной квартирке, ничем не выделяясь среди остальных жителей поселка. Сын его заканчивал школу и собирался ехать поступать в Москву. И Василий Тимофеевич ни секунды не сомневался, что его Генаша поступит, хотя парень вовсе не был отличником. Главное, чтобы кое-как школу окончил, а там – лишь размер цены вопроса.

И все это благолепие слепилось после перевода в захудалую, забытую проверяющими колонию осужденного Михаила Карманова, гениального фармацевта, способного изготовить тяжелые наркотики буквально на колене. А уж в условиях мало-мальски приспособленного помещения, да еще и при бесперебойном поступлении нужных ингредиентов!

Одного Василий Тимофеевич не мог понять – почему Химик до сих пор топчет зону? С его-то связями в криминальном и не только мире, с его-то способностями Карманов давно уже должен был выйти если не по амнистии, то уж условно-досрочно – без проблем! А он тянул весь срок, указанный в приговоре, – двенадцать лет строгого режима, от звонка до звонка.

Но все когда-нибудь кончается, заканчивался и срок Карманова, до выхода на волю оставалось всего полгода. И почти столько же – до увольнения подполковника Ключкина из внутренних войск, благо возраст позволял. А что ему делать тут без Химика? Лабораторию придется прикрыть, деньжата перестанут течь бесперебойным потоком, можно и перебираться поближе к Белокаменной.

А пока – разрешить заключенному Карманову очередное свидание с супругой. Славная такая бабенка, в самом соку. По документам – сорок, а внешне – и тридцати не дашь. Холеная, гладкая, красивая блондиночка, так бы и завалил в койку. Да куда там! Жанна Федоровна на него даже не смотрит, лишь кивнет холодно так, равнодушно, словно не человек перед ней, а столб какой. Видать, мужа любит очень, не зря же к нему каждые полгода мотается на свиданку! А ведь внешне Химик – мозглявый задохлик, морщинистый, плешивый, выглядит гораздо старше своих сорока пяти. Но кто их, баб, поймет!

Михаил оглянулся на скрип двери и медленно поднялся из-за стола:

– Здравствуй, Жанна! Прекрасно выглядишь!

– Спасибо, я старалась, – вошедшая в комнату свиданий женщина действительно могла впечатлить не только начальника зоны, но и любого представителя мужского рода старше двадцати.

Невысокая, стройная, но не тощая – все при ней, невероятно сексапильная, с густой гривой волос медового оттенка, с безупречно-красивым ухоженным лицом – Жанна Карманова приложила немало усилий, чтобы ликвидировать следы девятилетнего пребывания в колонии строгого режима. И ей это удалось.

Никто бы теперь не узнал в этой гладкой светской львице тетку с обветренным лицом, дурно покрашенными, похожими на мочалку волосами, корявыми задубевшими руками, на которых не было ни одного целого ногтя, и злобными глазами загнанной в угол крысы.

Именно такой вышла два с половиной года назад из колонии Жанна Карманова.

Но кое-что из того ненавистного облика все же осталось.

Полыхающие непримиримой злобой и жаждой мести глаза.

Потому что не были наказаны те, по чьей вине Михаил и Жанна Кармановы оказались за решеткой, причем так надолго! Из-за кого пришлось отмотать весь срок полностью, не надеясь на амнистию и УДО! Кто наслаждался жизнью все эти проклятые годы, в то время как Кармановы гнили в колонии!

И не имеет значения, что виновники всего лишь пытались выжить в расставленной злопамятной Жанночкой смертельной западне![1]Эти твари не только сумели избежать уготованной им жуткой участи, они еще и дважды развалили великолепно налаженный бизнес: сначала – криминально-фармацевтический, а потом – по торговле детьми.

Но и после суда Кармановых не оставили в покое, приятель виновников, генерал ФСБ Сергей Львович Левандовский, лично следил за тем, чтобы осужденные не вышли раньше срока на свободу. Ну и что с того, что Жанна сумела насолить генералу лично, едва не погубив сына с невесткой, а потом внучку?! Все равно Левандовский не сам решил «курировать» осужденных, его науськали.

Анна Лощинина и Алексей Майоров. Сладкая парочка. Правда, теперь, стараниями вышедшей на свободу раньше мужа Жанны, давно уже не парочка.

Но этого мало. Они должны на собственной шкуре испытать, что это такое – зона. Вернее, он, Анька куда-то очень вовремя сгинула вместе с дочкой. И уже три года о ней никто ничего не знал, как говорится, ни слуху ни духу.

А он, ее муж, Алексей Майоров, остался. И живет, прямо скажем, неплохо, сладко живет.

– Ну, как там дела у господина Майорова? – ухмыльнулся Михаил, обгрызая куриную ножку. – Денежки для нас зарабатывает?

– А куда он денется! – хищно прищурилась Жанна. – Тонька великолепно справляется, он у нее с руки ест.

– Ага, только до сих пор не женился, и юридически твоя сестра никаких прав на состояние этого поганца не имеет.

– Мы ведь уже это обсуждали, Мишенька, – женщина налила в стакан водки. – Давай лучше выпьем за удачу! У нас с Тонькой все готово, как только ты выйдешь на волю – начнем.

– Вернее, покончим! – оскалился Карманов. – На этот раз Майорову не вывернуться!

– И теперь уже мы будем лично курировать на зоне Лешеньку, – глумливо захихикала Жанна. – Статья, по которой он сядет, обещает ему массу незабываемых впечатлений!

– Алексей Викторович, вы просили напомнить, – голос его секретарши до сих пор вызывал у Алексея желание спрятать дневник, – у вас на одиннадцать назначено прослушивание, а в два – обед с Изотовым с телевидения.