néng shàng néng xià

Нэн шан нэн ся

Кто-то сказал Фреду, что не стоит наблюдать за посадкой на Луну, но он был пристегнут к креслу рядом с иллюминатором и не мог удержаться. И тут же увидел то, на что не рекомендовали смотреть – с каждым сокращением его сердца Луна вдвое увеличивалась в размерах. Корабль летел к ней на второй космической скорости, чтобы наверняка испариться при столкновении. Кто-то допустил ошибку? Фред по-прежнему пребывал в невесомости. Несоответствие этого состояния безмятежности виду за окном вызвало волну тошноты. Определенно что-то не так. Прямо на глазах яркая белая сфера расширилась настолько, что превратилась в бугристую неотвратимо приближающуюся равнину. Сердце колотилось в груди, как пытающийся выбраться наружу ребенок. Это конец. Ему осталось жить несколько секунд, а он к этому не готов. Как и положено, перед глазами промелькнула вся жизнь. Фред понял, насколько она была бедна событиями, и подумал: «Но я же хотел большего!»

Сидящий рядом пожилой китаец наклонился к его плечу, чтобы посмотреть в иллюминатор.

– Ух ты, – сказал он. – Похоже, мы летим очень быстро.

Белый бугристый комок приближался.

– Мне сказали, что лучше не смотреть, – прошептал Фред.

– Кто это сказал?

Фред не мог припомнить, но потом его осенило.

– Мама.

– Матери вечно излишне беспокоятся, – сказал старик.

– А вы уже летали? – спросил Фред в надежде, что старик сообщит какие-нибудь сведения, которые все объяснят.

– На Луну? Нет, впервые.

– Я тоже.

– Такая скорость, и нет пилота, – по-доброму поразился старик.

– Вам бы не понравилось, если бы кораблем управлял человек, на такой-то скорости, – предположил Фред.

– Наверное. Хотя я помню пилотов. С ними было спокойнее.

– Но люди никогда не достигнут такого же совершенства.

– Думаете? Видимо, вы работаете с компьютерами.

– Вы правы.

– Значит, вы в своей стихии. Но разве не люди создали компьютерную программу, которая сейчас нас ведет на посадку?

– Конечно. Ну… скорее всего.

Алгоритмы нередко сами создают алгоритмы, не так-то просто отследить, какой человек стоит за созданием данной системы посадки. Нет, их судьба в руках машины. Как и всегда, разумеется, но сейчас это уж слишком явная зависимость от искусственного интеллекта.

– Где-то в конце цепочки за этим стоит человек, – услышал сам себя Фред.

– И это хорошо?

– Не знаю.

Старик улыбнулся, и от этой улыбки осталось ощущение света и тепла. Только что его лицо было спокойным и умудренным, немного печальным, а теперь образовались дружелюбные морщинки, и стало ясно, что он часто смеется. Его седые волосы были собраны в хвост на затылке. Фред постарался сосредоточиться на улыбке соседа. Если они ударятся о Луну, то просто распадутся на молекулы.

По крайней мере, это будет быстро. Белый-черный-белый-черный. Цвета мелькали внизу с такой скоростью, что пейзаж выцвел до серого и начал мерцать красным и синим, как детский волчок, специально предназначенный для создания подобной оптической иллюзии.

– Прекрасный образчик као юань, – сказал старик.

– А что это?

– В китайской живописи это означает высотную перспективу.

– Это точно, – согласился Фред.

У него кружилась голова, он вспотел. Его снова затошнило, и он испугался, что может и вырвать.

– Я Фред Фредерикс, – представился он, словно на предсмертной исповеди, а еще это звучало как «Мне всегда хотелось быть Фредом Фредериксом».

– Та Шу, – отозвался старик. – Что вас сюда привело?

– Буду налаживать систему коммуникаций.

– Американцам?

– Нет, я работаю на китайскую организацию.

– Которую?

– На Китайскую лунную администрацию.

– Замечательно. Однажды одно из ваших федеральных агентств пригласило меня в качестве гостя. Ваш Национальный научный фонд послал меня в Антарктиду. Прекрасно организованная экспедиция.

– Я об этом слышал.

– И надолго вы?

– Нет.

Внезапно сиденья развернулись на сто восемьдесят градусов, и Фреда вдавило в кресло.

– Ого! – выдохнул Та Шу. – Похоже, мы уже приземлились.

– Правда? – воскликнул Фред. – Что-то я этого не почувствовал.

– Я думаю, вы и не должны.

Их вдавливало все сильнее. Если корабль уже оказался в магнитном поле посадочной полосы, на что, вероятно, указывал этот толчок, то они в безопасности. По крайней мере, в относительной. На Земле по такому же принципу двигались поезда, скользя на магнитной подушке, ускоряясь и тормозя с помощью электромагнитов. Белая поверхность с черными трещинами по-прежнему надвигалась на них с ошеломляющей скоростью, но худшее осталось позади. А они даже не почувствовали посадки! Как будто никакого прилунения и не было. Некоторое время они находились в роли кота Шредингера – и живы, и мертвы одновременно внутри черного ящика вероятностей. А теперь волновая функция обрушилась и превратилась в это мгновение. Но они живы.

– Магнетизм – странная штука, – сказал Та Шу. – При непосредственном столкновении производит пугающее впечатление.

Фраза оказалась настолько созвучна мыслям Фреда, что застала его врасплох.

– Эйнштейн говорил это про квантовую запутанность, – сказал он. – Она ему не нравилась. Он не понимал, как это работает.

– Да откуда нам знать, как и что работает! Не факт, что Эйнштейн в нашей ситуации был бы сильно расстроен. Меня магнетизм точно пугает, если хотите знать мое мнение.

– Что ж, магнетизм присущ только определенным объектам. А квантовая запутанность не имеет конкретного местонахождения. Так что это довольно странная штука.

Фред взмок от пота, но чувствовал себя гораздо лучше.

– Кругом одни странности, вы не находите? – спросил старик. – Мир полон загадок.

– Да уж. Вообще-то, в системе, которую я тут буду устанавливать, используется именно квантовая запутанность – для шифрования. Мы не можем ее объяснить, но все равно используем.

Та Шу снова ободряюще улыбнулся.