"Чудесный твой отец, преступник и герой,

И ужаса людей, и славы был достоин"

А.С. Пушкин "Дочери Карагеоргия".

Ялтар Вилдор. Правитель Дарианы

Я опять не мог уснуть. И причиной тому… Я уже давно не задавался этим вопросом, просто принимая как должное. Но… не в этот раз. Этой ночью я точно знал, мысли о ком не давали мне раствориться в леденящем, но таком желанном небытие.

Лера… Принцесса Лера Д'Тар. Маг Равновесия и носитель его сути. Дитя чужих миров, вобравшая в себя кровь нескольких рас. Гордая, но… не заносчивая. Мягкая, но… не слабая. И…

А разве я сомневался, что эта девочка сама бросится в расставленную на нее сеть?

Дать жизнь трем детям, суметь завоевать сердце темноэльфийского правителя и его сына, заслужить уважение этого пройдохи Гадриэля и… остаться чистым и наивным ребенком, не желающим понять, что выжить такой цветок может лишь в саду сильного и заботливого садовника.

Не то что понимать — задумываться не стала. И ни тени сомнения. Ни на одно мгновение. Или….

Пока я один, вполне могу позволить себе усмешку: я всегда умел быть убедительным.

Странно, но именно такие вызывают двойственное чувство. С одной стороны, желание наступить ногой и давить до тех пор, пока и следа под сапогом не останется. С другой…. брезгливость: не делает это чести тому, кто называет себя воином.

Вот только… почему-то не она.

Или… в ее глазах я продолжаю видеть душу той, что когда-то сумела зажечь в моем сердце любовь? Так это стало столь далеким прошлым, что воспоминания перестали ранить, оставшись осознанием юношеской глупости. Или все дело в том, что внутри каждого воина живет не только жажда победы, но и подспудная, трудно осознаваемая потребность стать защитником? Увидеть в чьих-то глазах радость от того, что ты есть, что твое сердце бьется, а ладонь уверенно лежит на рукояти меча.

Глупости!

Жаль, что моя память не может меня предать и вычеркнуть из моей жизни сказанные Каримом слова, чтобы больше не смели тревожить меня.

Как же давно это было….

— Мой Ялтар.

Я медленно обернулся от окна, которое уже неоднократно становилось спутником моих бессонных ночей, стирая со своего лица все терзающие меня не сомнения — мысли.

— Вам опять не спится, мой Ялтар.

Он размытой тенью скользнул ко мне: искусству быть незаметным я учил Айласа сам и, поистине, имел все основания гордиться своим учеником.

Поэтому, уже в который раз порадовался тому, что в свое время сделал все, чтобы он не прошел испытание: хороших воинов много, а такого слугу найти практически невозможно. А если учесть, что он ни разу не усомнился в том, кому обязан своей жизнью…

— Как наша гостья? — Мой голос прозвучал равнодушно, но… он не зря служил мне уже более двух тысяч лет, чтобы не ощутить в нем интерес.

— Попросила оставить ее одну.

В его глазах… недоумение и горечь. И он… он тоже оказался пойманным на ее незащищенность и бескорыстие. Скрытые за стеной такой безграничной воли, что даже я, Правитель Дарианы, уже ни один раз готов был преклонить перед ней колено, признавая ее право распорядиться моей жизнью. Приняв или… отвергнув.

— Ты включил систему контроля? — Спросил я, словно не замечая, каким взглядом он смотрит на меня.

Меня!

— Да, мой Ялтар. Если что….

— Она не покинет Дариану. — Перебил я его, не считая нужным выслушивать вздор. — Второй раз пробить портал я ей уже не помогу.

Я прошел мимо него к столику, где стоял кувшин с пряным травяным настоем, стараясь не обращать внимание на резкую смену выражения его лица: теперь на нем было изумление. Впрочем, пока мы одни, он может думать и демонстрировать все, что угодно.

— Вы…

— Не спорю, что она достаточно сильна, чтобы попытаться это сделать. — Начал я, посчитав необходимым немного остудить его восторг. — Но кровь даймонов в ней не столь очевидна, чтобы Дариана охотно открыла ей свои границы.

Хотя, я готов был признать, что когда она освободила свою силу, словно расправив крылья… я тоже ощутил что-то, похожее на благоговение. Настолько мягкой и притягательной была ее магия. И… чужой.

— Вы хотели…

Он спрашивал, а я… отвечал. Зная, что если хотя бы малейшее подозрение в его преданности проснется во мне, я без сожаления прерву его существование.

И он тоже не заблуждался на этот счет.

— Избавиться от тех, кто крутился у меня под ногами. Пока здесь были ее спутники и Асия, у нее хватило бы выдержки противостоять мне.

Это было так и… не совсем так. Я не удивлюсь, если ей это будет удаваться и теперь, когда их нет. Но… тем напряженнее будет наша схватка. И желаннее победа.

— И ради этого, мой Ялтар, Вы отдали Лилее свою мать и дочь?!

Будоражащий аромат трав разливался по комнате, пока я наливал темную жидкость в узорчатый бокал, словно вспыхнувший багровым пламенем, когда настой маслянистой пленкой скользнул по его стенкам.

Как бы ни желал я сейчас спрятаться в беспамятстве пьяного угара, дозволить такую роскошь я себе не мог. Лера, пусть и до конца не осознавая этого, была слишком серьезным противником, чтобы расслабиться хотя бы на мгновение. Слишком мужественным… и это почувствовали все, кто был на Большом приеме. Не зря же, вопреки моему жесткому приказу не приближаться к этой женщине, не нашлось ни одного, кто бы его так или иначе не нарушил.

Стая варлахов, Хаос их прибери! Не просто почувствовали женщину, способную дать сильного и здорового ребенка, но и ощутили ту, которую при этом придется ломать, получая от издевательств невообразимое наслаждение.

Хотя… мне оставалось лишь горько усмехнуться: я от них отличался только Правом Сильного, на котором собирался настаивать.

— Асия там будет в большей безопасности. — Словно речь не шла о другом мире, который уже в ближайшее время познает силу наших клинков, словно не о дочери единственной женщины, о чьем уходе я иногда сожалел. — А Варидэ…. Я лишил их мир одного из магов Равновесия. На мой взгляд, это того стоило.

Я сделал пару глотков, чувствуя, как настой окутал язык мягкой свежестью прежде чем скользнуть внутрь, смывая все тревоги и заботы. К этим травам меня приучила мать, которая очень хорошо разбиралась в них. И… любила.

Ее руки нежно прикасались к каждому стебельку, обласкивали каждый бутон. Ее глаза вглядывались в каждую росинку, угадывая, пришла ли пора, налились ли стебли, листва соками, которые взбодрят или утешат, вернут спокойствие или одарят безумством схватки.