В комнате было тихо, очень тихо. Перо медленно скрипело по пергаментной бумаге. Время от времени, вторя ему, в камине потрескивали поленья. Когда ночной ветерок проникал сквозь неплотно задернутые шторы, пламя оплывшей свечи вздрагивало и ярче озаряло человека за столом.

Он вдруг положил перо и задумался. Затем, обмакнув перо в чернильницу, оглянулся на полутемную, убого обставленную комнату: старая мебель, потрескавшаяся обшивка стен, инкрустированная многолетней грязью. Пошаркал ногами по грязному полу, стараясь их согреть, поежился и засмотрелся на огонь. Поленья в камине догорали, и он наклонился, чтобы подложить еще, но на полдороге остановился и бросил поленья обратно в корзину. Ненужная расточительность! По крайней мере сейчас.

Он вновь возвратился к своему занятию, и вновь скрип пера заполнил комнату. Наконец он потянулся за песочницей. Не став перечитывать написанное, с необычной тщательностью сложил бумагу вчетверо, капнул на сгиб жирную кляксу воска от свечи и приложил свой перстень. Словно устав от проделанной работы, он с минуту сидел неподвижно, не отрывая пристального взгляда от вензеля Д. Д. Затем, очнувшись от раздумий, сделал на послании надпись, после чего подошел к камину и поставил письмо к потускневшему подсвечнику на каминной доске. На столе стояла бутылка с бренди на дне. Он вылил содержимое бутылки в бокал и быстро опрокинул в рот. Жидкость привычно обожгла язык и гортань и приятно скользнула внутрь. Стало чуть теплее. Да, ему доводилось прежде смаковать отборнейшие коньяки, он знал в них толк. Но ничего, и это подобие коньяка тоже сойдет. Сейчас все сойдет.

Он подошел к двери и тихо ее отворил. Коридор впереди был темен и тих. Стараясь идти как можно тише, он на цыпочках подошел к двум комнатам в конце коридора. Осторожно нажал на ручку двери, той, что справа, и застыл на пороге, вглядываясь в темноту, туда, где спали его дети. Губы его беззвучно шевелились. Человек на пороге творил не то молитву, не то благословение. Затем осторожно закрыл дверь и повторил то же самое в комнате напротив.

Вернувшись в кабинет, где догорала свеча, он плотно затворил дверь и подошел к столу. Не спеша выдвинул ящик и достал пистолет с серебряной инкрустацией. С некоторым удивлением он какое-то время рассматривал его, а затем проверил барабан. Там был всего один патрон. А больше и не требовалось.

Выстрел вдребезги разбил ночную тишину. Пламя свечи всколыхнулось и на мгновение осветило надпись на письме, что стояло на каминной доске.

Себастьяну и Джудит.

«Мои дорогие дети! Когда вы это прочтете, то наконец поймете все…»

Какого черта! Что это она там делает?

Маркус Девлин, достопочтенный маркиз Керрингтон, машинально заменил па подносе у проходящего мимо лакея пустой бокал из-под шампанского на полный и выпрямился во весь свой немалый рост, чтобы получше рассмотреть, что же происходит за столом, где играли в макао. Там явно было что-то не так.

Она стояла позади кресла Чарли и медленно обмахивалась веером. Вот наклонилась и что-то прошептали ему на ухо. Декольте ее вечернего платья не то что не скрывало грудь, а в большей степени открывало. Чарли посмотрел на нее с мягкой улыбкой влюбленного идиота. «Да, юнец влюблен, это видно невооруженным глазом, — подумал маркиз. — Да и что удивительного в том, что мой кузен положил свое сердце к ногам мисс Джудит Давенпорт? Вряд ли в Брюсселе найдется хоть один мужчина, который остался бы равнодушен к этой женщине, сотканной, казалось, из одних противоречий.

Красавица, импульсивная, но в меру. В ней чувствуется столько страсти! И, наконец, это просто умная женщина, к тому же обладает магнетической силой притягивать внимание мужчин. Только бы еще понять, как это у нее получается! Вначале вроде бы бросает вызов — мужчина весь подбираемся, мобилизует себя, но уже в следующий момент превращается в беззащитного котенка. Как ни странно, но эту женишку хочется приласкать и защитить от всех земных напастей… Не правда ли, забавно?!»

Маркус чуть было не чертыхнулся. Еще не хватало уподобиться своему кузену и половине офицерского корпуса, командирующегося здесь в ожидании, когда Наполеон сделает свой первый план. За Джудит Давенпорт маркиз наблюдал уже несколько недель и пришел к заключению, что она, несомненно, кокетка, если не сказать больше, причем себе на уме. Но что именно у нее на уме, Маркус понять пока не мог.

Глаза его остановились на молодом человеке, спляшем напротив Чарли, Себастьян Давенпорт держал в этот момент банк. Такой же красивый, как и сестра, но на свой манер. Вот он откинулся на спинку кресла, источая всем своим существом хороню отработанную беззаботность. Вот он засмеялся чьей-то шутке и легко перетасовал карты. Атмосфера были непринужденной, как и всегда, когда где-нибудь появлялись Давенпорты. Они были очень популярны, эти брат с сестрой. Но сейчас маркизу показалось, будто он разгадал… томнее, что-то заметил.

Все дело было в движениях ее веера. Это были не просто кокетливые обмахивания, а некий сложный узор. То быстрые взмахи, то плавные, а то они вдруг прекращались. Раз или два она вообще резко складывала веер, но только затем, чтобы мгновенно начать еще более неистовые обмахивания. За столом снова раздался смех, и Себастьян Давенпорт ленивым движением придвинул к себе лопаточкой большую кучу ассигнаций.

Маркиз пересек зал. Когда он приблизился к столу, Чарли поднял голову и грустно улыбнулся.

— Похоже, Маркус, сегодня я не в ударе.

— Обратное бывает очень редко, так что ничего удивительного, — произнес Керрингтон, втягивая носом понюшку табаку. — Будь осторожнее, иначе оглянуться не успеешь, как проиграешь все, что есть.

Этот совет-предупреждение кузен произнес, как обычно, вежливо и словно бы между прочим. На щеках Чарли вспыхнул легкий румянец, и он снова опустил глаза на свои карты. Маркус — его опекун и имел право быть резким, когда карточные долги Чарли превышали его ежеквартальное содержание.

— Отчего бы вам не сыграть самому, маркиз Керрингтон? — спросила Джудит Давенпорт.

Маркус встретил ее взгляд: золотистые глаза сияли, она улыбалась. Но не на того напали! Десять лет успешного лавирования и ускользания от всяческих охотниц за богатыми мужьями закалили Маркуса Девлина. Красивые глазки, густые ресницы, дивный голос — это, конечно, хорошо, но и только.

— Нет, мисс Давенпорт, боюсь, что я сегодня тоже не в ударе. Разрешите проводить вас в банкетный зал? Наблюдать за тем, как ловко проигрывает мой кузен, — это, знаете ли, очень скучно.

Он отвесил легкий поклон и, не ожидая ответа, взял Джудит под локоть. Она, казалось, вся напряглась. Но маркиз не отпускал ее обнаженную руку. Он смотрел без улыбки, и от этого холодного взгляда, который как бы усиливал его жесткую хватку, у Джудит по спине пробежал неприятный холодок.

— А мне, милорд, напротив, наблюдать игру доставляет огромное удовольствие.