Нас с детства учат, что правда — это хорошо, наказывают за ложь. Но забывают уточнить, что правда у каждого своя.

Диана Рымарь

Часть 1. Вон из моего сердца

Глава 1. Сюрприз

— Дорогая, у меня для тебя сюрприз! — проговорил Тигран на всю гостиную.

Он положил на кофейный столик большую прямоугольную коробку, украшенную красным бантом.

Все, затаив дыхание, смотрели на то, как жена Тиграна, Аня, открывала подарок.

Сегодня в гостиной дома Мурадян собралась целая дюжина гостей. Близкие друзья — семейные пары. Супруг захотел устроить пышное празднество на День святого Валентина, и Аня с трехлетней дочкой расстарались по полной программе. Целых два дня готовились к банкету. Их просторную светлую гостиную теперь украшали красные шарики и ленты, а стол ломился от угощений. Малышка, конечно, больше мешала маме, чем помогала, зато качественно умаялась. Теперь преспокойно заснула под мультфильмы в смежной комнате и не мешала гостям.

На лицах друзей читался вопрос: что там? Тигран всегда был щедр к ней, а тут такая огромная коробка. В глазах парочки девушек Аня даже подметила зависть; еще бы — ей очень повезло с мужем. Ну да и она всегда для него старалась изо-всех сил, даром что молоденькая, знала цену семейному счастью.

Тигран сложил руки на груди, с высоты исполинского роста смерил взглядом гостей, миниатюрную жену и подбодрил:

— Разворачивай, милая. Такого ты точно от меня не ждешь!

— Я в предвкушении. — Аня потерла ладони.

Что-то в улыбке Тиграна насторожило. Какой-то она была хищной, что ли? Будто не улыбался, а скалился. Но Аня не привыкла искать подвох в поведении мужа, наоборот, безоговорочно ему доверяла. Да и как не доверять человеку, который вот уже четыре года холил ее и лелеял, любил, содержал и баловал? К тому же супруг на целых восемь лет старше, образованный и опытный. И работа у него важная — владелец охранного агентства «Щит». Вопрос доверия в их семье даже никогда не поднимался, оно просто было.

Подруги когда-то предостерегали: «Аня, не выходи замуж за армянина! Ты будешь бесплатной служанкой, а он гулять станет направо-налево». Она не послушалась, пошла за него в восемнадцать, взяла фамилию Мурадян и вот уже четыре года не жалела. Ее Тигран — самый надежный из мужчин.

Ее счастье с ним было безоблачным. Почти… Если не считать одного грязного секретика, который она хранила вот уже несколько лет. Этот секрет ранил ее до сих пор, но для себя решила: не расскажет о нем никому даже на смертном одре. Тиграну лучше не знать.

Аня откинула с плеча белокурую прядь, пригладила подол нарядного белого платья и с азартом принялась распаковывать подарок. Коробка была такого размера, будто там лежали сапожки. Однако когда лента оказалась сорвана, а крышка снята, внутри обнаружилась еще одна коробка, поменьше.

— Ах ты хитрый какой… Там обувь, да? — спросила Аня мужа.

Тот лишь сверкнул карими глазищами, пригладил короткий ежик черных волос и ничего не ответил.

— Давай, Анюта, открывай. — Гости заулыбались шире.

Аня потянула за ленту, открыла вторую коробку в надежде увидеть нечто уникальное, ведь муж отлично умел выбирать подарки. Но снова разочарование — третья коробка почти такого же размера, только более плоская. В такую даже босоножки не поместятся, не то что сапоги.

Она приподняла коробку, немного потрясла, поразилась ее легкости и хитро прищурилась.

— Скажи, это билеты на курорт? Хорошо бы, а то уже целую вечность в отпуск не ездили. Или нет, это билеты на концерт?

— Открывай, Аня. — Тигран нетерпеливо хмыкнул.

И Аня открыла.

Внутри ждал своего часа вскрытый конверт с логотипом известной клиники. Она непонимающе уставилась на белый прямоугольник, раскрыла содержимое и забегала взглядом по строчкам.

— Что это? — Она посмотрела на мужа, прищурившись.

— Это ДНК-тест нашей дочери, Аня. — Муж резко посерьезнел, а голос его очерствел.

— Д-ДНК? — внезапно начала заикаться она.

Внутри все сжалось, воздух покинул легкие, а как вдохнуть новую порцию, Аня позабыла. Задыхалась под взглядом взбешенного супруга.

«Узнал… — простонала про себя. — Это конец! А, может, нет? Может, он пошутил?»

Однако по тому, как Тигран на нее смотрел, Аня поняла: нет, это не розыгрыш. И правда выяснил. За жизнь у нее было всего двое мужчин — супруг и один тип, секса с которым она не помнила. На протяжении всего замужества она только и делала, что пыталась загладить вину, замолить этот грех. Самый постыдный, какой она совершила в жизни.

«Нет, он не мог узнать! Как?» — Аня все никак не могла поверить.

Еще раз глянула на ДНК-тест, потом на мужа. Только тут дошло, что если у Тиграна до этого и оставались какие-то сомнения, то она своим виноватым видом все их разрушила. Жизнь свою разрушила.

— Ты трахалась с кем-то за моей спиной! — пробасил он на выдохе. — Выдала нагулянный плод за моего ребенка!

По гостиной тут же поползли шепотки гостей:

— Невероятно!

— Бедный Тигран…

Аня мазнула взглядом по приглашенным.

— Тигран… давай не при друзьях… — только и смогла ответить, готовая провалиться сквозь землю.

Ее слова утонули в его резком возгласе:

— Пусть тебе при всех будет стыдно!

Она поняла: это показательная порка. Тигран все продумал и заранее подстроил. Хотел еще сильнее наказать… Но гаже всего ей было вовсе не оттого, что ее унижение стало прилюдным. Намного хуже то, что в глазах мужа она опустилась так низко, что даже плинтуса не видно.

— Пошла вон из моего дома! — заорал Тигран. — Бери эту… — Он даже не произнес имени дочери, просто ткнул пальцем в сторону детской. — И вон отсюда обе!

— Я хочу, чтобы ни малейшей частицы тебя в моем доме не осталось! — продолжал орать Тигран, не помня себя от злости.

Стоял и еле сдерживался, чтобы не влепить этой сучке оплеуху. Такую, чтобы губы в кровь. Но в доме еще и Лейла, об этом нельзя забывать… Подумать только, чужая кровь носит имя его матери!

— Мы пойдем… — Гости гуськом заторопились к выходу.

Вскоре послышалось хлопанье входной двери.

Тиграна в тот момент мало волновало, что о нем подумают. Специально сказал при всех — лишь бы этой твари было больнее. Хотел, чтобы она с максимальной долей вероятности умылась слезами, сгорела со стыда, пока он мучился от жгучей, всепоглощающей ревности. Он в каком-то смысле тоже горел — во рту плотно осел вкус гари, как будто сожрал подгоревший на костре хлеб или сожженную до углей картошку.