Моей внучке Эрин с любовью и от всего сердца

Должна признаться – момент смерти предстал мне не таким, как я о нем читала. Собственная жизнь в одно мгновение не пронеслась перед моим внутренним взором. Не было манящего сияния в конце туннеля, и душа не трепетала в предчувствии близкой встречи с родными и близкими, уже ушедшими от нас. Единственное, что осталось в памяти от тех минут, это чей-то назойливый голос, выкрикивающий раздраженно: "Ну и ну! Ты что это, всерьез? Неужели она того?.." По правде говоря, тогда меня больше беспокоило, что накануне я тан и не успела убрать вещи в комод. А ведь собиралась. И теперь те, кто будут выносить мое мертвое тело, унесут с собой массу неприятных впечатлений о разбросанном по всей комнате нижнем белье.

Вы, конечно, можете усомниться в достоверности того, что я чувствовала в последние мгновения, так как я не умерла. Думала, все, конец, а осталась жива. Давайте не будем слишком придирчивы – в жизни не бывает чудес, и, по моему глубокому убеждению, вряд ли в обход этой аксиомы смертным дано получить в конце своего пути что-то из ряда вон выходящее.

А зовут меня Кинси Милхоун. Занимаюсь частными расследованиями, имею лицензию, работаю в округе Санта Тереза – это девяносто пять миль к северу от Лос-Анджелеса. В течение семи последних лет я возглавляла собственное маленькое агентство, которое располагалось в здании, принадлежащем страховой компании "Калифорния фиделити". Договор с компанией предусматривал, что в качестве компенсации за престижное помещение для офиса я буду заниматься расследованиями умышленных поджогов и смертей их клиентов. "По мере необходимости" – так было записано в соглашении. "Необходимость" отпала в начале ноября, когда в Санта Терезу перевели рвущегося в бой специалиста именно по этим вопросам. Раньше он работал в другом отделении компании – в Палм-Спрингс.

Я и не подозревала, что меня каким-то боком коснутся кадровые перестановки в "Калифорния фиделити". Что ни говори, я была "на договоре" и никоим образом не могла ущемить интересов кадрового сотрудника. Однако в ходе нашей первой (и единственной) встречи мы-таки сумели невзлюбить друг друга. За пятнадцать минут знакомства я успела нагрубить, нахамить, наскандалить, а вот извиниться не успела. В результате я оказалась на улице со всеми своими досье, распиханными кое-как по картонным коробкам. Не буду добавлять, что как раз перед этим мне удалось собрать материал и сорвать многомиллионное надувательство по автомобильным страховкам. Махинаторы были разоблачены и меня ЩЕДРО отблагодарили в компании: душка Мак-Вури, их вице-президент, долго не отпускал мою руку и наговорил кучу комплиментов. Ценный подарок, ничего не скажешь, только он никак не решал насущных проблем. Мне нужно было работать. А для работы требовался офис. Моя квартира для этих целей не годилась – слишком маленькая. И потом – это непрофессионально. Среди клиентов встречаются разные типы и совсем необязательно, чтобы эти мужланы знали, где я живу. У меня и без них забот хватает. Недавно, например, хозяин вдвое поднял плату за жилье. Он и сам был расстроен по этому поводу, но другого выхода не было – владельцев задавили налогами. Квартплата все же осталась в пределах разумного, я не жалуюсь, просто все это было не ко времени – меня тоже задавили... выплаты за "новую" машину – "фольксваген" 1974 года выпуска, знаете, была такая модель. Вообще, машина неплохая, приятного голубоватого цвета, вот только со стороны ее заднего моста доносится какое-то подозрительное посвистывание. И при том, что на жизнь стараюсь тратить минимум, все равно в конце месяца не остается ни гроша.

Многие говорят, что каждый уволенный лелеет в душе спасительное чувство освобождения, но я в это не верю. Разве приятно получить в минуту торжества под зад коленом? По-моему, увольнение с работы ничем не лучше супружеской измены. Весь в дерьме с головы до ног. Воздух, который держал тебя на плаву, весь вышел, и ты неумолимо идешь ко дну. За несколько дней, прошедших после увольнения, я прошла через гнев, самобичевание, поиски выхода, увлечение спиртным. Заплетающийся язык, холод в голове, неловкие жесты, тревога и путаница в мыслях сменяли друг друга. Была отдана дань и поиску виноватого. Затем я заподозрила, что сама навлекла несчастье, поддавшись дремавшему в подсознании мазохизму. Возможно, "Калифорния фиделити" просто надоела мне до чертиков. Не знаю. Возможно, мне хотелось сменить обстановку. Как бы там ни было, я начала возвращаться к жизни и почувствовала, как оптимизм медленно заполняет все сосуды, подобно сладкому кленовому сиропу. Я должна не просто выжить. Я должна ВЫЙТИ ПОБЕДИТЕЛЬНИЦЕЙ.

К тому времени была уже решена проблема аренды офиса – в адвокатской конторе Кингмана и Ивса. Лонни Кингман, страстный поклонник бодибилдинга. Он все время накачивался стероидами, тестостероном, витамином В12 и кофеином. Его пегая шевелюра вызывала в памяти пони в процессе осенней линьки. Судя по носу, случай тоже не щадил его. На стенах его конторы красовались дипломы, свидетельствующие, что степень бакалавра он получил в Гарварде, а степень магистра – в Колумбийском университете. Их дополнял документ о почетной степени от Юридической академии в Стэнфорде.

Его коллега, Джон Ивс, не менее обласканный степенями, не выставлял их напоказ. Коньком его считались апелляции по гражданским делам. Здесь он был вне конкуренции и славился нетривиальным подходом к делу, глубиной анализа и великолепным слогом. Шесть лет назад Лонни и Джон основали свою фирму и уже успели обзавестись двумя секретаршами, секретарем для работы с клиентами и клерком, который одновременно выполнял обязанности курьера. В конторе также работал третий адвокат – Мартин Челтенхем. Друг Лонни, он не был его партнером, а просто арендовал офис.

Интересные дела, казалось, сами плыли к Лонни Кингману. Известный блестящей защитой по уголовным делам, он чувствовал слабость к сложным процессам, связанным с незаконным получением страховок. На почве таких дел мы и познакомились – мне довелось помогать Лонни в одном из них. Он мог перекинуть на меня часть своей работы, и вообще его рекомендации многое значили в моей карьере. Поэтому я сразу же согласилась, когда он предложил поработать на него в качестве частного детектива. Как и в случае с "Калифорния фиделити", это была работа по договору – я получала ровно столько, на сколько старалась. Пока же в качестве аванса по случаю такой удачи я купила твидовый пиджачок, который неплохо дополнял обычный мой наряд из джинсов и свитера. В общем, дань моде была отдана.

В один из декабрьских понедельников я впервые познакомилась с делом об убийстве Изабеллы Барни. В тот день мне пришлось дважды смотаться в Коттонвуд, проделав в общей сложности двадцать миль, чтобы срочно вручить повестку о явке в суд свидетелю по делу о хулиганстве. В первый раз этого человека не оказалось дома. Во второй я ухватила его в тот момент, когда он заехал в гараж, возвращаясь с работы. Вручив бумагу и не обращая внимания на его кислую физиономию, я тут же помчалась прочь, включив радио на полную громкость. Несмотря на эту своевременную меру, ушей моих коснулась пара слов, давненько не слышанных. На обратном пути я решила заехать к себе на службу.