Татьяна Пешко

Похождения Голубцова на клубничном поле

Леночку после окончания университета направили преподавать литературу в сельскохозяйственный колледж. Здесь весь её романтизм и радостно-радужное восприятие мира мгновенно улетучились. Будущие трактористы, комбайнёры и электрики часто выражались совсем не литературно, постоянно срывали уроки и доводили её до слёз.

Не раз она готова была уволиться, но более опытные коллеги каждый раз уговаривали остаться. До летних каникул как-то она дотянула.

Оттого предстоящее лето, видимо, и казалось ей самым долгожданным. Но как часто и бывает — ожидания не всегда оправдываются.

В июле определили её на работу в студотряд, и пришлось ей отправиться со своими сложными воспитанниками на сбор клубники.

Единственным плюсом полевых работ было то, что ягоды в поле разрешалось есть в неограниченных количествах.

Заставить же работать отдельных студентов было нереально даже опытным преподавателям, не говоря уже о таких юных и неоперившихся, как Елена Ивановна.

Голубцов, например, был вообще невыгодным работником. За день он съедал клубники раз в пять больше, чем собирал.

Почему частное предприятие на это закрывало глаза? Может быть потому, что на постсоветском пространстве даже частный капитал чувствовал себя ответственным за воспитание подрастающего поколения?

Голубцов отбывал свой рабочий день в поле совершенно не напрягаясь.

— Я устал, а каждый человек имеет право на отдых, тем более ребёнок, — отвечал он в ответ на замечания Елены Ивановны.

— Права свои Голубцов ты хорошо усвоил. А как насчёт обязанностей?

Об обязанностях Голубцов слушать ничего не хотел и поэтому отдых его длился без перерывов, менялось лишь место дислокации.

Елена Ивановна, взывая к его совести, ставила всем в пример маленького невзрачного паренька, который постоянно работал где-то рядом со студентами. Неказистый, невысокого роста и худощавого телосложения, он был почти незаметным и держался особняком. По внешности он мог быть максимум семиклассником, но работал наравне со взрослыми женщинами.

Сегодня Голубцов по воле случая оказался на одном ряду с этим странным пареньком.

Отъявленный лоботряс и бездельник изредка наклонялся, чтобы сорвать ягоду и положить её себе в рот. Шёл он, оставляя за собой бесчисленное множество спелых ягод, создавая лишь видимость работы, порой просто усаживался посидеть на упакованную в полиэтиленовую плёнку борозду.

— Малой, ты чего так стараешься? Тебя дома, что — предки не кормят? Отдохни!

— Меня учили, что любую работу нужно хорошо делать.

— Ты видно из ботаников? Сколько хоть лет тебе?

— Осенью четырнадцать исполнится.

— Так тебя вообще незаконно припахали, до четырнадцати лет не имеют права. Эксплуатировать детский труд запрещено.

— Меня не заставляли, я сам. Отец всегда говорил, что человек должен узнать цену человеческого труда с детства.

— Так это вообще называется психологическое насилие. Закурить хочешь?

— Нет, здоровье не купишь. Его беречь нужно, а не травить себя ядами. В наше время их и так слишком много и в природе, и в быту.

— Много ты понимаешь! Ты может ещё и с девкой не целовался?

— Успею ещё.

— Смотри не опоздай, в твоем возрасте уже всё надо попробовать и узнать. Вон Светка в туалет пошла. Давай за ней! Она никому не отказывает. Недорого берёт. За шоколадку или лоток клубники обслужит по полной программе.

— Да, нет, у меня другие интересы.

— Скучно с тобой, — разочарованно махнул рукой Голубцов на своего собеседника и направился в сторону ближайшего биотуалета, что стояли синими столбиками возле леса.

Елена Ивановна уже не на шутку встревожилась, когда Голубцов и Парамонова надолго пропали в лесной чаще.

Ответственность за студентов лежала полностью на ней. Обрывки тех фраз из разговоров студентов, что долетали до неё, пугали учительницу.

— Пошли поможем Голубцову, что-то он задерживается.

— Ты за групповуху хочешь срок получить?

— Елена Ивановна сейчас пойдёт Парамонову спасать, она ж у нас идейная.

— А мы следом за ней.

— Я бы за такой училкой тоже пошёл.

— С училкой у меня ещё не было.

Елена Ивановна понимала, что в большей части подростки дурачились. Но пойти на поиски Парамоновой и Голубцова попросила отправиться более опытного Кондратенко, который сопровождал вторую группу студентов.

— Да вы не волнуйтесь, Елена Ивановна, где вы их там найдёте? Дело молодое! Сами скоро прибегут, — по тону голоса мужчины сложно было понять шутит он или серьёзно говорит.

Вскоре стал накрапывать дождь. Студенты сразу обрадовались и, бросив работу, направились в брезентовую палатку, где были сложены штабелями ящики для ягод. Дождь меж тем только усиливался. Женщины, работавшие в поле, тоже поспешили спрятаться под навесом, до которого ещё нужно было дойти.

Но укрыться от дождя успели вовремя далеко не все. Многие основательно промокли. С Голубцова и Парамоновой, которые пришли позже всех, в прямом смысле стекала крупными каплями вода.

В палатку, переполненную людьми, спряталась и бригадир. Она ждала решения начальства и нервно проверяла сообщения в телефоне.

В этом году хозяйство и так терпело немалые убытки. Виной всему была болезнь, поразившая почти все клубничные поля и не только у них. Если в прошлом году от желающих поработать в летний период не было отбоя, то в этом году брали всех желающих. Вместо десяти ящиков красных спелых ягод, можно было набрать за день максимум два.

Ягодами с черными пятнами были усыпаны все дорожки между широкими рядами ягодных кустов. Они валялись под ногами и было больно смотреть на такое зрелище. Красивая, как с картинки, ягода, вдруг показывала сборщикам другую сторону с маленьким чёрным пятнышком и для продажи уже не годилась. Такие просто бросали на землю.

Вскоре на поле появилась и подъехала к палатке дорогая крутая машина. Из неё вышел человек в строгой форме синего цвета с золотыми петлицами и погонами. Прячась от дождя под чёрным зонтом, мужчина направился к брезентовому навесу.

— Максим, быстро в машину! Я думаю, что работа на сегодня уже закончена, Марья Петровна? Я забираю сына, — обратился он к бригадиру.

— Что этот малой за птица такая, что ему столько чести? — спросил дрожащий от холода Голубцов.

— Папка у него главный прокурор города, — услышал его вопрос Кондратенко, — Так что работай, Голубцов, пока я не попросил его вызвать тебя в прокуратуру на беседу.

— Не имеете права, — возмутился Голубцов, — Он между прочим права своего собственного ребёнка нарушает, ему ещё четырнадцати нет.

— На западе трудовое воспитание ценится ещё больше, чем у нас. Все богатые люди приучают своих детей к труду с детства, — Елена Ивановна не сдавалась и ещё питала иллюзии по поводу Голубцова, — Барак Обама, например, продавал мороженое.