Афганистан. Ущелье Кидраб. Июль 1983 года. Полдень.

Командир взвода специальной разведки отдельного разведывательного батальона старший лейтенант Александр Калинин со своей позиции на южном склоне наблюдал за одиноким орлом, парящим в синем, без единого облака, небе. Полет птицы был красив и величав. Хозяин неба. Вот только что он высматривал внизу? Что мог увидеть? Жизнь в ущелье замерла, скованная знойным подрагивающим маревом. Вся живность, от голосистых по ночам шакалов до быстрых и коварных скорпионов, спряталась в норах.

Глаза заслезились, и офицер опустил их. Осмотрелся. Вокруг раскаленные пятидесятиградусной жарой камни. И тишина, нарушаемая легким шелестом обмелевшей речки Кидрабки, несущей свои оскудевшие воды отдельными ручьями по руслу, окаймленному с противоположной стороны жидкой полоской невысокого кустарника. Такой же кустарник, но разбросанный среди огромных валунов и камней, и под позицией офицера. Жара! А за перевалом заснеженные вершины. Странно как-то и нереально. В ущелье пекло, а чуть выше снег, искрящийся серебром в лучах стоящего в зените полуденного солнца. Там, на вершинах большого хребта, прохладно. Там, но не здесь, где воздух обжигал не меньше раскаленных камней! И казалось, в ущелье людей просто не может быть. Тем более на удалении от ближайшего афганского кишлака в несколько десятков километров. Но они были, замершие в ожидании, как и все вокруг.

Взвод Калинина находился здесь — двадцать четыре бойца подразделения войскового спецназа. Они заняли этот участок ущелья, совершив небольшой маневр, и сейчас подразделение было сосредоточено в четырех местах. На двух хребтах по отделению, с одним из которых находился и сам взводный, восточнее — группа для предотвращения прорыва противника в сторону Пакистана и западнее — разведывательный дозор там, откуда с перевала и ожидалась банда моджахедов. Александр взглянул на часы. Как же медленно тянется время. И сколько еще ждать, одному богу известно. Может, час, может, сутки, а возможно, и считаные минуты. Задачу взводный имел конкретную: встретить и разгромить одну из банд кровавого Амирхана, обстрелявшую реактивными снарядами систем залпового огня основные объекты Уграмской военной базы. Разгромить, при этом захватив живым предателя-проводника, бывшего сослуживца Калинина, не допустив, по возможности, потерь со своей стороны.

Взводный вновь оглядел местность. В Кидрабском ущелье все пока было тихо. Старший лейтенант посмотрел на штатного связиста. Тот, обняв свою рацию Р-148, спал. Спал, когда уснуть практически невозможно. Но, взмокнув от пота, рядовой Поручиков спал. Возможно, и сны видел. Эх, покурить бы сейчас. Офицер взглянул на пачку сигарет «Охотничьи», которую выложил на камень. Табак просох, наверное, до хруста. Не слабее сигар будет. Но… курить нельзя! Калинин засунул пачку обратно в карман мабуты — облегченной полевой формы. Вновь поднял голову вверх, надеясь увидеть орла. Но того на небе не было. Наверное, надоело без толку летать, забился куда-нибудь в пещеру. Старший лейтенант вытер носовым платком лоб. Жарко! А если банда не появится до вечера? Тогда здесь, в ущелье, и с ума сойти можно! Офицер вздохнул. И тут неожиданно пропищала рация, заставив связиста вздрогнуть. Он резко поднял голову, глядя помутневшим взором на радиостанцию. Левая щека его покраснела. Зря он прислонился к металлу, вот и обжег. Надо же так спать, чтобы ничего не чувствовать! Рядовой тем временем ответил:

— Олень-1 на связи! Что? Понял, понял! Передаю!

И взглянул на офицера:

— Вас, товарищ старший лейтенант! Разведывательный дозор!

Калинин приложил наушник к уху:

— Я — Олень-1, слушаю тебя, Олень-2!

Начальник передового дозора взволнованно доложил:

— Есть, командир, духи! Появились на хребте прямо у расщелины.

Старший лейтенант спросил:

— Спуск не начали?

— Начали! Только что!

— На тросах что-нибудь спускают?

— Нет! Лебедки на скале не используют. Пошли расщелиной.

— Ясно! Следи за спуском духов да считай их, а также на вооружение смотри, понял?

— Понял!

— Как весь бандитский шалман спустится и начнет движение по ущелью, оставь пару наблюдателей на прежней позиции, остальным личным составом следуй за ним! В случае чего заблокируешь западное направление! Ясно?

— Так точно!

— Выполняй!

Бросив ларингофон связисту, командир взвода спецназа достал из кармана зеркальце. Послал на противоположный склон солнечный зайчик. Это означало команду готовности к бою. Ему ответили тем же. Убедившись, что на противоположной стороне его поняли, крикнул находящемуся справа бойцу третьего отделения:

— К бою!

Сам же старший лейтенант установил удобнее пулемет, прильнув к прикладу. Вот-вот должен появиться противник, и стрельба Калинина станет для всех сигналом на открытие огня по врагу.

По докладу разведывательного дозора банда, относительно быстро спустившись, разделилась на две группы. Душманы, видимо, сделали привал на вершине перевала, так как сразу же начали движение, прижимаясь к обоим склонам.

Старший лейтенант перевел бинокль на утес, откуда из-за небольшого поворота вскоре должны были появиться моджахеды. И он увидел их. Сначала тех, кто шел колонной вдоль кустарника южного склона, затем и остальных. Выйдя на прямой участок, они остановились. Но не для отдыха, а для того, чтобы, как и положено, выслать вперед боевой дозор.

Группа из пяти моджахедов быстро пошла по ущелью.

Калинин вызвал командира группы прикрытия восточного направления:

— Крюк! Слышишь меня?

— Слышу, командир!

— К тебе идет передовой дозор духов, пять человек!

— Появились, суки?

— Появились! При подходе внимательно вглядись в рожи этих аборигенов. Не пропусти нашего козла. Вряд ли он пойдет впереди, но все же!

— Понял! А если его среди дозорных не будет?

— Тогда вали всех! Но после того, как мы начнем отработку основной группировки. Если же дозор подойдет к тебе раньше, пропусти и пошли следом двух парней.

Сержант Крючков ответил:

— Я все понял, командир!

Бандиты, дождавшись, пока их разведка скрылась за следующим поворотом, продолжили марш. Длился он недолго.

Уже через минуту боевики вошли в зону гарантированного поражения взвода спецназа. Как ни старался Калинин вычислить среди душманов предателя, ничего у него не получилось. Все духи были на одно лицо, в типичных национальных костюмах, неизменных нуристанках на головах, с бородами и бородками. Да и смотрел на них старший лейтенант сверху. По идее, проводник-предатель и командир отряда душманов должны находиться в середине колонны. Но в какой из двух, левой или правой? Скорее у южного склона, ближе к кустам и валунам, а там черт их знает. Конечно, желательно взять бывшего сослуживца, переметнувшегося к духам, живым, но, если ребята и завалят его, ничего страшного, все одно подыхать предателю. Калинин навел ствол пулемета на переднего боевика колонны, двигающейся ближе к северному склону, прицелился, нажал на спусковой крючок.