Ерохин переспросил:

— Ну, так чего, Калинин? Лист? Пошли омолодимся?

Семен, не отнимая руки, проговорил:

— Ты, Славик, уже, наверное, до пеленок сегодня омолодился. Кто кино крутить будет?

— А я вам что, кино… — он икнул, — киномеханик? Это его дела! А вы собираетесь это «Пеньково» смотреть?

— Ты же ничего новее не возишь.

Ерохин вдруг предложил:

— А хотите, мужики, порнуху посмотреть?

Листошин заинтересовался:

— Каким это образом?

— Хм, каким? Простым. У меня видак в отсеке стоит. Я как в прошлый раз в Уграм катался, так у одного духа пару кассет на гранату выменял.

Офицеры переглянулись, спросив в один голос:

— На какую гранату, Слава?

Ерохин поднял указательный палец правой руки вверх, шмыгнув носом:

— Не ссать, все нормально. Граната учебная, она у меня чуть не год под койкой валялась. Вот я дуканщику ее и спихнул. А взамен… — пьяная физиономия начальника клуба расплылась в похотливой улыбке, — а взамен он мне две такие кассеты дал! Как вставил в аппарат да включил, обалдел… Мама моя, я такого в жизни не видывал. Прямо на экране сношаются, и все в открытую, во всех мельчайших подробностях. Там один эпизод…

Листошин перебил капитана:

— Все ясно, Ероха! Ты вот что, пойди часок отдохни. А после ужина, как раз когда «Пеньково» твой механик крутить начнет, мы к тебе и подвалим. Тогда и порнушку поглядим, и спиртику хлебнем! Лады?

— Ну, какой разговор?!

— Идем, мы тебя до офицерского модуля проводим!

Но Ерохин уперся:

— Не-е, туда не пойду! Зачем рисоваться? Я у себя наверху буду.

— Уснешь ведь, не разбудим.

Капитан согласился:

— Может быть и такое, но… если не открою, знайте. У пожарного щита полоса металлическая стоит. Просунете ее в щель снизу. Понятно? Снизу, а не сбоку, и ударите по штырю, вход и откроется.

— А чего это ты с запором намудрил?

Ерохин усмехнулся:

— Так все от замполита, мать его. Как вечер, так шарится по батальону, все вынюхивает чего-то. Я вот, помню, куда не надо не лез, не мешал командирам.

— За что и поплатился!

— Поплатился я за другое: начальника политотдела дивизии проституткой обозвал и послал очень далеко и прилюдно, но… это отдельная и не интересная вам история. Так вот, замполит наш постоянно в клуб ныряет, будто там медом намазано. Хочет меня подшофе зацепить. Ну и пришлось идти на хитрость. Сейчас, бывает, придет, постучит, я молчу, он пытается дверь вторым ключом открыть, а тут хрен ему на всю рожу. Замок открывается, а дверь ни с места. Только, мужики, это между нами!

Листошин успокоил начальника клуба:

— Все нормально, Слава, ты нас знаешь!

— Поэтому и разговариваю. Другим Ерохин и руки не подал бы, особенно штабным и тыловым крысам. Ну, ладно, что-то вы, ребята, двоиться в глазах начали, погнал я в свою каптерку!

— Давай! Но вечером придем!

— Угу! Если буду нетранспортабельным, не будите. Кассеты на видаке, как включить аппаратуру, сообразите! Закуска кой-какая в холодильнике. Разберетесь. Все! Погнал я.

И капитан, повернувшись и покачнувшись, направился в ангар-клуб.

Калинин взглянул на часы: 19.35. Посмотрел на друга.

— Пойдем в столовую?

— А не рано?

— Ну, если к Ерохе собрались, то ужин нам не нужен. Возьмем хлеба да пару банок каких-нибудь рыбных консервов.

— Ротного предупредить надо!

— Из столовой и позвоним в отсек!

Отзвонившись командиру роты и предупредив, где будут находиться, офицеры спецназа взяли в столовой консервы и хлеб.

С этим и отправились в клуб.

Поднявшись по железной лестнице на второй этаж, дернули дверь, на которой красовалась табличка «Начальник клуба». В ответ тишина. Листошин, нагнувшись, негромко, чтобы не слышал дневальный на входе в ангар, позвал в щелку:

— Ероха! Славик!

Из комнаты начальника клуба ни звука. Листошин выпрямился, указал рукой на дверь:

— Спит капитан, как хорек!

— Если не свалил куда!

— Вряд ли! Ну-ка, где его отмычка?

Метрах в двух в стороне, прислоненный к стене, стоял солидных размеров пожарный щит. И сбоку железная полоса.

Листошин взял «отмычку», подошел к двери. Вновь нагнулся, просунул ее под порог, повел влево, до упора. Затем резко ударил по штырю. Дверь распахнулась. Капитан Ерохин спал на кровати в углу своего кабинета. В помещении было прохладно, так как работал кондиционер. Его не оставил без внимания командир второго взвода:

— Смотри, Саня, даже Ероха сообразил себе кондер! Один наш Новиков ни хрена достать не может. Придется, чую, самому замполита за жабры брать.

На постели зашевелился Ерохин. Рядом с кроватью стоял табурет, на нем почти пустая бутылка водки, пачка сигарет и спички. Видимо, начальник клуба еще не раз прикладывался к пойлу, перед тем как отрубиться. Но спал капитан, надо признать, чутко. Не открывая глаз, спросил:

— Спецы?

— Ты еще кого-то приглашал?

— Ага! Королеву Марго! На пару палок! Дверь закрыли?

— Как?

— Каком! Штырь на место определите, и все дела. Остальное, как и говорил. Звук лучше не включайте, один хрен там одни стоны. Меня не тревожить! Я в отключке.

И, отвернувшись, засопел, но тихо, чтобы не было слышно в коридоре. Сказывалась привычка.

Листошин закрыл дверь, Калинин занялся видаком. Ничего сложного в его включении не было. Вставил кассету, одну из двух, лежавших на магнитофоне, в паз, включил телевизор и нажал на клавишу. Тут же на экране высветилась парочка молодых людей. Одетых, мирно о чем-то разговаривающих. Калинин включил режим «паузы», спросил у Листошина:

— Ну что, Лист, «стол» накроем перед просмотром?

— Давай! Ты занимайся тем, что мы принесли, а я обследую холодильник.

Спустя минуту на фанерной доске, лежащей на двух табуретах, появились фляжка со спиртом, чайник с водой для запития, алюминиевые кружки, две открытые банки сардин, тарелка с кусками тушенки, мелко нарезанный кусок сервелата, хлеб и две пачки «Северных» со спичками.

Листошин взял фляжку, посмотрел на друга:

— По скольку лить?

— Грамм по сто!

Старший лейтенант точно отмерил указанную дозу. Чокнулись. Выдохнув воздух, выпили спирт, тут же запив его водой. Как по команде закурили. Листошин кивнул на телевизор: