— Вот, это здесь… Интересный дом, правда? Шестиугольный… Это все была одна квартира, видишь? — весь угол и там дальше тоже, а теперь все на несколько квартир разделили. Но комнаты большие, светлые, окна какие… Ладно, стучи, и я пошел тогда!

Женька нервно повела плечом и на секунду прислонилась всем телом к Трофиму. Ей совершенно не хотелось расставаться с ним, но если ты уже заплатил деньги за комнату и стоишь перед дверью с тугой сумкой и чемоданом, полным книг, тетрадей и прочих нужных для работы вещей, то оттягивать решающий момент просто глупо. Можно, конечно, развернуться и уйти, но Трофим завтра уедет, и она все равно останется без него… Так лучше уж подождать его возвращения в этой самой комнате странной формы с видом на шикарный магазин сантехники.

Поискав глазами кнопку звонка и не обнаружив ее, Женя твердо постучала кулачком в тускло-коричневую деревянную дверь, и где-то вдали, как градины по крыше сарая, прокатилось эхо ее ударов… Девушка изо всей силы еще раз стукнула в дверь и замерла, прислушиваясь. Ей не нравится эта квартира, она напоминает ей капкан, в который ловят глупых зверьков… и она сама дает себя заманить! Пришла и стучит, просит пустить ее и позволить пожить здесь немного… Но Трофим от квартиры в полном восторге — еще бы, старый купеческий дом, диковинная планировка, хозяйка-полуфранцуженка и Волга рядом. Да, в конце концов, какая ей разница, в самом деле… всего какой-то месяц пожить здесь, уж тридцать дней она потерпит, даже если внутри квартира окажется такой же негостеприимной и мрачной, как и снаружи!

Где-то наверху за дверью внезапно послышались шаги, и веселый молодой голос попросил немного подождать. Шаги удалились, но через мгновение снова зазвучали, на этот раз ближе и громче.

— Там коридор с лестницей, а вход в квартиру наверху. Ну, все, через два часа встречаемся, как договорились. — Трофим быстро чмокнул Женьку в щеку и, перепрыгивая через бетонные ступеньки, побежал вниз, к Волге.

Почему-то именно это мгновение она запомнит навсегда. Сколько раз уже они прощались, и были долгие поцелуи, и взгляды из-под ресниц, когда полуприкрытые веками голубые глаза Трофима упирались в ее серо-зеленые и ласкали, тревожили ее, и о чем-то как будто спрашивали… И объятия были, и разговоры, и улыбки. Но все это резко отойдет на второй план, и в памяти — цветным фотоснимком — останется только это: сильные плечи Трофима, его такая строгая, прямая спина, бедра, обтянутые джинсами, колени, слегка разведенные в сторону на шаге… И прыжок, один, потом быстрый шажок и снова — прыжок со ступеньки… Как будто многоточие, поставленное нервной рукой в конце длинного письма.

Мгновение, которое впечатается в ее сознание намертво…, но воспоминания придут значительно позже, не в этот тихий прохладный день, когда Женька стоит возле чужой квартиры с баулами и не может оторвать взгляда от удаляющейся родной спины и лохматой головы. Потом — когда ее мир треснет, как спелый арбуз, скатившийся с лотка на асфальт, и так же разлетится на куски, брызнет сочной мякотью и глухо затрещит коркою…

Трофим успел скрыться из виду, когда за дверью, наконец, что-то зашелестело и бухнуло. Женька подхватила вещи с земли и чуть отодвинулась в сторону от двери.

— Сейчас, уже открываю! — уверил ее голос, и через секунду ключ в замке повернулся, и дверь приветливо распахнулась. На пороге возникла улыбчивая высокая девушка в элегантном черном костюме, скорее всего, Женькина ровесница, хотя точно определить ее возраст Женька не сумела бы. Слишком строгая и красивая… нет, не красивая, но удивительно приятная, и лицо такое выразительное и притягивающее взгляды! Как было бы здорово, если бы именно эта девушка оказалась се соседкой! Впрочем, не надо загадывать.

— Это ты новенькая, которая тут комнату сняла? Проходи, не стесняйся! — и снова эта чудесная улыбка на смуглом лице и приглашающий жест. — Бабки сейчас нет, да это и к лучшему, я сама тебе все покажу и расскажу. Только у меня очень мало времени, я сейчас на работу ухожу, так что… Закрой там дверь на задвижку, ладно?

Женька осторожно подняла тяжелую сумку и чемодан и шагнула за девушкой в квартиру. Точнее, в тесный узкий коридор, состоящий из маленького квадратного пятачка и крутой лестницы, по бокам которой протянулись многочисленные полки с банками, соленьями, вареньями и какими-то хозяйственными припасами. Поставив багаж на пол, Женя с трудом закрыла дверь на щеколду и кое-как поднялась по ступенькам в квартиру, волоком таща за собой вещи и страшно боясь случайно сбить с полки какую-нибудь банку.

— Ой, прости, я тебе даже не помогла… Чай будешь? Хорошо… Меня зовут Венера, а тебя как?.. Жень, ты будешь жить вот в этой комнате, я тут до тебя жила. Это только последние два дня бабка меня в другую комнату выселила, все равно я послезавтра ухожу, все, кончился мой постой. — Венера открыла холодильник и достала банку клубничного варенья. Пока Женька оглядывалась по сторонам, на кухонном столе как будто сами собой возникли чашки, ложки, печенье на блюдце и сушки в вазочке.

Честно говоря, Женя не так представляла себе свой первый вечер на чужой квартире. Для начала она думала, что ее встретит пожилая степенная хозяйка, расспросит обо всем, посмотрит на нее — должна же она знать, кого поселяет на целый месяц в своей квартире? Да и Женьке самой было бы не лишним взглянуть на старушку… Конечно, Трофим кое-как описал ей хозяйку, но, кроме того, что это пожилая женщина, у которой есть черный пудель, а дед был французом, она ничего не узнала. Ей бы очень хотелось составить свое собственное мнение! Но хозяйки почему-то дома не оказалось.

Впрочем, Венера очень хорошо ее приняла, и если все и дальше так пойдет, то месяц пролетит незаметно. Конечно, без Трофима ей будет скучно, но ведь это не первая и — что поделаешь — не последняя их разлука, она уже почти привыкла к такому образу жизни. Опять пойдут звонки, эсемески, а может быть (Женька всегда на это надеется!) ему удастся уладить все свои командировочные дела раньше, чем они оба думают, и тогда он вернется к ней, и на какое-то время они забудут о расставаниях. Так же всегда было.

— Твоя комната самая маленькая, но зато ты будешь жить в ней одна, там очень хорошо, я знаю, мне там нравилось… А вот эта комната, — Венера распахнула перед Женькой двойные застекленные двери, — это общая для нескольких девчонок… Вот на этой кровати спит Оксанка, она всегда тут живет, уже несколько лет останавливается у бабки… ленивая просто, ничего другого искать не хочет. А вон на той кровати сейчас сплю я, но когда я съеду, бабка сразу же кого-нибудь сюда поселит, у нее кровати редко пустуют… Ну вот, а вон та комната — бабкина, она туда никого не пускает, и когда уходит, двери запирает на ключ.

— А где она сейчас? — Женька с любопытством уставилась в глухую дверь, из которой через огромную замочную скважину в темную кухню лился дневной свет, прочерчивая на полу яркую косую линию. Вспомнив, что из себя представляет дом снаружи, Женька сумела вообразить в общих чертах, как может выглядеть бабкина комната: почти такая же большая, как комната девчонок, только без балкона, но с огромным окном во всю стену. Потолки, естественно, высокие, как во всей квартире. И да, точно, три комнаты — это три грани шестиугольника, что особенно понравилось Трофиму. Ее саму, правда, это не слишком впечатлило.