А я стою в сиянии зарниц,

А я всё жду – сказочный принц.

Те паруса, как дивный сон…

Я жду тебя, слышишь, Ассоль?

Александр Минаев

В ранней юности я, как и многие в те времена, мечтал стать космонавтом. Насмотревшись кино, мы с мальчишками во дворе и играли, в основном, в космическую фантастику. «Кораблём» нам служила старая подгнившая деревянная беседка, в которой выпавшие штакетины ограждения образовывали «люки», перила – «пульты», а ведущая к беседке каменная дорожка становилась то трапом, то взлётной полосой капсул и челноков. Преимущественно «корабль» именовался «Байкалом», так как пробки именно от этого напитка служили нам кнопками на «пультах», а сине-красные PEPSI использовались в тех случаях, когда беседка перевоплощалась в захваченный звездолёт враждебной западной цивилизации. «Солярис», «Отроки во Вселенной», «Дознание пилота Пиркса», «Петля Ориона», «Через тернии к звёздам» – всё это были наши любимые, боготворимые фильмы. Тогда мы были наивны, как и наши родители. Слово «бригада» ассоциировалось с заводом или стройкой, «бабки» – со старушками на скамеечке. Да и «голубой» тогда было обычным нормальным словом. Шло время, о космосе все как-то незаметно забыли, появились другие, более насущные задачи: у одних срубить бабла и оттянуться, у других не вылететь с работы и дотянуть до получки. На экранах появлялась новая, западная фантастика: «Стартрек», «Чужой», «Вавилон-5», это было интересно, конечно, но так далеко от повседневной жизни! Меня и моих однокурсников угораздило защитить дипломы как раз накануне большого «хрясь», и жизнь быстро раскидала нас по разным экологическим нишам. Кто-то, как и я, работал, кто-то «приподнялся», потом прогорел. Кто-то «устроился» – стал мелким чиновником или «манагером» в офисе непонятно чего. Впрочем, через несколько лет кое с кем из ребят я снова стал видеться. Собирались раз или два в месяц попить пивка, порассуждать о жизненных коллизиях, иногда о политике. Оказался в нашей возрождённой компании и один богатенький, его теперь принято было звать Диман. Он часто жаловался, что в среде его новых коллег по бизнесу «ну, реально не с кем пообщаться», настолько все «заморочены на бабках и тёлках». Именно Диман однажды и предложил всем остальным съездить на машинах в путешествие, куда-нибудь не очень далеко, но и не близко, по тихим спокойным местам, где природа, где нет суеты и толкотни большого города. Уговорил и Вовку, который с «манагерской» зарплаты собирался в Турцию со своей Людмилой, и меня, хотя я вообще никуда не собирался.

Космос напомнил о себе совершенно неожиданно и очень осязаемо, когда однажды утром, отойдя в тумане от импровизированного походного лагеря, я… оказался на неизвестной планете за пёс знает сколько световых лет от Земли. И здесь мне в полном смысле слова фантастически повезло. Ещё будучи в шоке от произошедшего, не успев даже толком испугаться и заподозрить, что планета-то, на самом деле, необитаемая, я повстречал космическую путешественницу – решительную молодую женщину со странным кожистым украшением на голове, заменяющим причёску. Если бы тогда она не увезла меня с собой, неизвестно, какой травой заросли бы сейчас мои кости. Девушка, носившая вполне осмысленное на мой русский слух имя Осока, пообещала доставить меня домой, когда найдём, где этот дом находится. Своё обещание она сдержала, несмотря на то, что искать пришлось почти девять месяцев и добывать для полёта специальный корабль. Попутно мы с ней несколько раз попадали в различные истории из серии «война и немцы, и партизанский отряд в придачу».

А, возвратившись на Землю, я снова попал. К следователю в кабинет. Оказывается, ребята, с которыми я уехал, тоже не вернулись домой. И богатый папа Димана поставил на уши всю милицию и прокуратуру. Следователя интересовало, не я ли убил шесть человек, и куда дел тела. Вопросов, где я шлялся столько времени, не возникало, поскольку на Земле каким-то непостижимым образом прошло всего-то около сорока дней вместо двухсот шестидесяти. Я держался своей версии – на привале отошёл напиться, вернулся, и никого не застал, ни людей, ни машин. Бросили меня, уехали. А потом мимо проезжала девица на мотоцикле, она меня и подвезла. В каком месте это было? Да вот тут – и показывал на карте место нашего последнего привала. То же самое говорил я и при исследовании на полиграфе. Уточнять, не был ли мотоцикл летающим, а девица инопланетянкой, никто, к счастью, не стал, и от меня отвязались. Тел ведь не нашли, машин тоже, и предъявить мне, по сути, было нечего.

С работы меня, впрочем, уволили совершенно независимо от следственных действий, я ведь опоздал из отпуска на целую неделю. И теперь приходилось перебиваться случайными заказами: гонять вирусы в чужих офисах, настраивать компы. Какие-то деньги это приносило, по крайней мере, родители не ворчали, что я сижу на их шее. Неожиданно объявилась моя бывшая девушка, которая бросила меня незадолго до той поездки. И очень удивилась, узнав, что я не просто не страдаю от расставания, а утратил всякий интерес к такой замечательной во всех отношениях кандидатуре, какой она себя считала.

– Инопланетная красавица пронзила сердце навылет? – не удержался от комментария папа, слышавший наш телефонный разговор. Они с мамой, кажется, не очень верили в то, что я им рассказал, хотя были единственными, кто узнал правду.

– Может быть, и пронзила, – сказал я в ответ. – А даже если нет, Наташка – тоже не вариант. То, видите ли, я ей не подходил. То теперь опять подхожу. Тоже мне, ветреная переменчивость! Пусть лучше поищет того, в ком сомневаться не будет.

– Сынок, а ты уверен, что твоя инопланетянка когда-нибудь о тебе вспомнит? – спросила мама. – Всё-таки, совершенно другая жизнь, другой мир.

Я не был уверен, тем не менее, решительно кивнул:

– Да. Она обещала, а своих обещаний она не нарушает.

Однажды, придя с очередной халтуры, я сидел на кухне и плотно занимался только что сделанными бутербродами. Вирус у заказчика попался пакостный, пришлось вручную подчищать каждую машину, а эти жмоты даже питья горячего не предложили. Ладно, мы не гордые, дома в кране вода есть, и газ пока имеется. Вдруг раздался звонок в дверь. Наверное, мама опять засунула ключи в самый низ сумки, а сверху продукты положила, решил я и пошёл открывать. На пороге стояла… лукаво улыбающаяся Осока. Голова её была обмотана в несколько слоёв полупрозрачной голубой тканью, образующей нечто вроде тюрбана, под которым кожистые рожки девушки были не видны. Спускающиеся с висков хвосты-лекки обвивали ленты из того же материала, а снизу моя подруга прицепила похожие на волосы кисточки, так что лекки стали точь-в-точь как затейливо украшенные косы. Ещё один кусок ткани девушка закрепила на бёдрах наподобие саронга. В сочетании с кожаной курткой, напоминающей земную «косуху», и памятными ботинками «милитари плюс каблук» наряд получился весьма экзотический. По достоинству оценил я и лиловую кофточку с глубоким вырезом: так посторонний взгляд если и задержится на головном уборе, то ненадолго.