-
Название:Всё брошу однажды…
-
Автор:Сергей Алексеевич Минский
-
Жанр:Разная литература
-
Страниц:6
Краткое описание книги
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей Минский
Всё брошу однажды…
О жизни
Всё как-то просто до обиды…
Всё как-то просто до обиды
(Чтоб не напутать, не забыть):
Родился — нацепили бирку,
И умер — бирку, стало быть.
Мне — семнадцать, и пока…
Мне — семнадцать. И пока -
Что мне времени река?
Я лежу на сеновале.
Что смотрю из сорока
На себя чуть свысока,
Понимаю я едва ли.
Я снова зажигаю…
Я снова зажигаю
Забвения свечу.
В ней ватную угарность
Почувствовать хочу.
Хочу, чтоб всё, что вижу,
Ушло за окоём,
Чтоб Голос слышать свыше,
Чтоб с Богом быть вдвоем.
Я встану на колени -
И, может, наяву.
Калика я, калека,
Пугающий молву.
Гонимый бранным словом,
Непонятый толпой,
Я оживаю словно,
О Господи, с тобой.
Единственная тема:
Я в Нём и Он во мне.
Жизнь — пляшущие тени
В зашторенном окне.
Там я чужой почти что -
Вуаль важней лица:
Обманутый мальчишка
Во власти подлеца.
Но путь уже прочерчен -
Оскомина в зубах.
Прошу за все прощенья
За всех, но от себя.
Я зажигаю снова
Забвения свечу,
Я открываю слово,
Взлетаю и лечу.
Из цикла "Пляшущие тени"
Толпа
1.
Гнетущее приходит состоянье,
И круг молвы сужается на нет.
В спираль времён закованы изъяны,
Как в звёздные разложены карманы
Игрушки-судьбы, спутницы планет.
Ночная мысль — кошмар, вершина страха,
Случайность встречи ищущих любви -
Врывается залитой кровью плахой,
И хочется, и невозможно плакать,
А жизнь вокруг — прекрасная на вид.
А жизнь в насмешку выставляет счастье,
Как лавочник, удаче гимн поёт.
И смех вселенский, и народ кричащий,
Изведавший концов земных начала,
Снимает головы и кровь на плаху льёт.
И тошнотворно запекаясь в студень
Итогом зрелища разнузданной толпы,
Не кровь она — боль обойденных судеб
В игре насмешливой словечек неподсудных,
В реке молвы, где плыть и не доплыть.
И плачется без слез, без облегченья
Игрушкам-судьбам, спутницам планет.
В пыли толпы их путь уже начертан.
Но дарит мысль оттенки и значенья
Всему тому, чего в помине нет.
2.
Штурм — день в день:
И толпа — на срыве.
Бьет край дел -
Падают слова.
Мозг лжет вслух
В праведном порыве.
Гонг стал глух -
Кругом голова.
Льет шар зной
В русла серых улиц.
Стал жар сном
В мутной влаге глаз.
Жизнь есть дождь
В этой груде ульев.
Дождь есть долг -
Мозг опять солгал.
Лист впал в грусть,
Потеряв упругость.
Гнев жжет грудь -
Грубо жмет толпа.
Ждать сил нет -
Глас взывает трубный.
Льет шар свет,
Но толпа — слепа.
3.
Закроются ставни.
Козлом перекрестие ляжет.
Закончилась старость
И в землю уходит поклажа.
Душа загорится,
Нагою представ перед миром,
Как женщины-жрицы -
Всех магий, любви и кумиров.
Эфир вдруг настигнет
Кривыми всех диапазонов,
Как золото в тигле
Огонь настигает зажженный.
Огонь очищенья -
Толпы отрезвляющий рокот:
Прощанья, прощенья -
Во всем отведенные сроки.
Прощаются гости,
Уходят, забыв о поклаже:
Она на погосты,
Как в свалку великую ляжет…
Закончилась старость.
Прошли поминания сроки.
И только остался
Толпы загостившейся ропот.
Когда почти уходят мысли…
Когда почти уходят мысли
И пустота сосёт как голод,
Безумства обещает город -
Шары блаженств из пены мыльной.
Бахвальство бредит откровеньем,
В чести минутной разбухая,
И совесть, ко всему глухая,
Не дарит ясности мгновенной.
Увижу вдруг святое мелким,
И даже откровенно чуждым.
И снова проморгаю чудо
В угоду этому похмелью.
Синева
Синева за окном, синева.
Синий снег под темнеющим небом.
Был ли там я? А может, и не был.
Может быть, это просто слова.
Может быть это просто мечта,
Боль о несостоявшейся встрече,
Боль о дне, обещавшем мне вечер?
Впрочем, всё — суета-маета.
Синева на душе, синева,
Обрамлённая небом и снегом,
И Венеры неяркая нежность,
И отчаянье, будто сновА.
И дымов, и столбов, и дорог,
С перестуком колёс подо мною,
Много этой промчало зимою,
Словно мыслей, рождённых не в срок.
Пролетело открытий и строк,
И плацкартных надуманных истин,
И невыплаканных сердцем исков,
Ледяных на перронах ветров.
Стала реже в душе синева,
Растворяясь — никчемная гордость –
В море слёз, в человеческом горе,
В бесполезных, ненужных правах.
Ку-ку (шуточное)
Воскресный лес.
Весна уже в разгаре.
Подкидыш кличет, словно на часах.
Я попросил его мне дать разгадку:
Когда же мой черёд — на небеса.
И, верите ли, так вдруг стало страшно:
В желудке пустота и холодок.
Мне показалось (что, пожалуй, странно),
Что я попал к циклопу на ладонь.
И жизни срок зависит от момента
Хлопка легчайшего ладони о ладонь…
Подкидыш мне своих «ку-ку» отмерил
Всего четыре — будь неладен он.
Потом, немного помолчав, добавил
Ещё тринадцать, редких и не в ритм.
Потом ещё.
И стало мне забавно:
Ведь так он пропоёт мне до зари.
За сотню счёт.
Плюс тридцать.
Вспомнил фразу,
Её озвучив: "Хватит за глаза".
Но те четыре самых первых раза
Кукуют в сердце, заглушить нельзя.
Осеннее настроение
Причудливый узор:
сквозь папоротник — тюль.
Рассвета нет ещё,
но чувствуется он.
Мой сон ушёл бродить -
где балом правит нуль,
Где мнится переход
из сумеречных зон.
Там я опустошён,
я — вакуум причин,
Я — мудрость бытия,
наивность чистоты.
Там от земных скорбей
моя душа кричит.
Там равен Богу я,
там снова с ним на "ты".
И вечный вестник встанет предо мной…
И вечный вестник встанет предо мной,
И сорок вёрст останется за мною
В том мире, за невидимой стеною,
Где испытанья срок прошёл земной.
Лишь омрачит привязанностей тлен,
Пусть не на долго и не сильно очень,
Чтоб я, соединяясь с ночью,
Привет последний отослал Земле.
Настроение
Кровавая заря
напомнила о жизни,
Где я когда-то был,
а, может быть, и есть,
О сущности любви,
до беспредела лживой,
В которой всё сгорит:
талант, и ум, и честь.
О, женщины судьбы,
как грустно в вас поверить,
Как сложно вас постичь
из меркантильных снов.
Увы, не