Принц, ты попал! Твоя Золушка

Алексеева Ирина

Глава 1

Кухня тонула в клубах пара. Он поднимался от нескольких кастрюль, стоящих на огне. Я смотрела на пылающее в печи пламя и не могла отвести взгляд. Танцующие языки лизали почерневшие камни, и мысленно я кружилась, следуя за слышимой лишь мне мелодией, внешне оставаясь совершенно неподвижной. И спокойной, хотя в душе все кипело от злости. Колокольчик, известивший, что мои сводные сестры уже проснулись, прозвенел несколько минут назад. Я усмехнулась, прекрасно зная, что ни Грета, ни Лола не отличаются терпением, а им снова приходится ждать.

Я поправила выбившийся из-под косынки локон и несколько раз глубоко вздохнула. Почувствовав, что сердце перестало бешено колотиться в груди, взяла со стола поднос и направилась прочь из кухни. На лице — приклеенная вежливая улыбка, скрывающая истинные чувства. Эту маску я научилась надевать с появлением мачехи, ведь стоит ей увидеть меня настоящую, это может стать поводом для очередного наказания.

— Элис! — к звону колокольчика присоединился крик Греты. — Тебя там черти утащили?!

Я нарочно не торопилась. На подносе в такт моим шагам тихо вздрагивали чашки из любимого маминого сервиза. Рядом исходил паром круглый заварочный чайник с расколотой крышкой. Свет магических светильников в коридоре дрожал, отбрасывая на стены причудливые, танцующие тени, и временами я начинала чувствовать себя одной из них. Каждое утро мне приходится приносить завтрак в постель этим ленивым коровам, которые стали моими сестрами. Но все, чего я заслуживаю — презрительный взгляд свысока и новая порция оскорблений. Почувствовав, как фальшивая улыбка сползает с лица, я напомнила себе, для чего терплю такое отношение. Для своих домочадцев я милая добрая сиротка, безвольная служанка в собственном доме. Но так было не всегда.

Когда-то у меня была счастливая любящая семья, но несколько лет назад маму унесла болотная лихорадка, и по приказу короля отец был вынужден жениться повторно. Так в нашем замке появилась графиня Элеонора Милтон со своими дочками, и с этого момента моя жизнь, кажется, полетела в бездну.

Ногой открыв дверь, я боком протиснулась в комнату близняшек и с порога узнала о себе много нового.

— Ленивая клуша! — Грета смотрела на меня с нескрываемой ненавистью, но благоразумно ждала, когда я поставлю поднос на низкий прикроватный столик. — Сколько можно ждать?! Молись Создателю, чтобы чай не успел остыть.

Я бросила красноречивый взгляд на чайник, от которого поднимался пар, но говорить ничего не стала. Это повторяется каждое утро, без существенных изменений в сценарии.

— Что на завтрак? — более уравновешенная Лола высунула нос из-под одеяла.

— Как обычно, — пожала плечами я. — Вареные яйца и овсянка, полезная для цвета лица.

Грета скривилась.

— Ненавижу овсянку, — будто бы выплюнула она. — Сколько можно повторять? Ты вообще слов не понимаешь?

Я едва заметно вздохнула. В душе снова взметнулась привычная уже веселая злость.

— Распоряжение вашей матушки, — напомнила я, пряча ехидную улыбку.

— А мне плевать! — схватив тарелку, Грета с силой швырнула ее в стену. Лола, привычная к выходкам сестры, сдавленно охнула. Липкая овсянка серой кляксой растеклась по шелковым обоям и медленно поползла вниз. Оловянная тарелка с грохотом покатилась по полу, разбрызгивая вокруг себя остатки каши.

— Убери! — рявкнула Грета, с отвращением глядя на учиненный ею беспорядок.

Покачав головой, я сняла с подноса полотенце и принялась спасать обои, уже точно зная, что останется жирное пятно. Кое-как собрав остатки каши обратно в миску, я тщательно вытерла пол, чувствуя на себе одинаково неприязненные взгляды.

— А яйцо? — закончив с уборкой, спросила я, уже точно зная, что будет дальше.

— Засунь его себе…! — Грета демонстративно отвернулась, и тут я даже могла ее понять. Во всем королевстве, наверное, не нашлось бы второго подобного человека с такой сильной аллергией на куриные яйца.

Лола наконец-то выбралась из постели и с отвращением уставилась в свою тарелку.

— Остыла, — заключила она, но швырять об стену не стала, просто отодвинула в сторону, сморщив нос так, будто ей предложили миркутанских слизней, а не обычную овсянку.

Что ж, и на этом спасибо.

Завтракать сестрички, похоже, не станут.

— Как спалось? — не поднимая взгляд, я привычными движениями разлила по чашкам травяной чай. Грете с двумя кусочками сахара, Лоле — с медом. Все, как они любят.

Ответ мне не требовался. Я и без того знаю, как они спали. Сама накануне уронила их свежевыстиранные простыни в заросли ядовитого плюща. Щеки Лолы уже начали покрываться едва заметной сыпью, а Грета нервно почесывалась, еще не подозревая, что очень скоро ее лицо раздуется и станет напоминать перезрелый помидор.

— Уж получше, чем ты на своем вонючем чердаке, — усмехнулась она, забирая у меня чашку и будто ненароком опрокидывая на мой чистый передник овсянку Лолы. Очаровательное создание. Я еще ниже опустила голову, молясь всем богам, чтобы не сорваться и не макнуть ее лицом в липкую холодную жижу.

После смерти отца мачеха попыталась выгнать меня из собственного дома, сплавив к какой-то дальней родственнице, но оказалось, что король назначил ее моей опекуншей, и пока я не выйду замуж, ей от меня не избавиться. Скрипя зубами, Элеонора определила меня в служанки. Не могу сказать, что блестяще справлялась со своими обязанностями, но плюнуть в графский завтрак я пока не забыла ни разу. Как, впрочем, в обед и в ужин.

Собрав посуду и остатки каши, я поспешно выскочила из спальни близняшек и прижалась спиной к двери, больше не в силах сдерживаться. Какие же они жалкие. Думают, что могут меня унизить? Уверены, что рано или поздно я сдамся и покину собственный замок? Наивные!

Беззвучно смеясь так, что мамин сервиз снова начал тихо позвякивать, я направилась обратно на кухню, ждать результатов очередной проделки. Не терплю несправедливости. Элис не идет на королевский бал? Что ж, вы туда тоже не идете!

Глава 2

— Ты за это ответишь, — Лола могла только шипеть, с ужасом ощупывая распухшее лицо. Я лишь усмехнулась, с вызовом глядя на мачеху. Графиня Милтон прожгла меня испепеляющим взглядом, и на ее тонких губах расплылась зловещая ухмылка.

— Элис… — голос её был сладким и тягучим. Но я-то знаю, что в нём самый настоящий яд. — Подойди сюда.

Спасибо, что-то не хочется. Я отрицательно качнула головой. Щека горела от уже полученной оплеухи, и подставлять вторую, как заповедовал Создатель, я не собиралась. И так уже порядочное зрелище