Посвящается Элизабет, моей особенной принцессе

Лондон, 1855 год

Леди Ханна Честерфилд улыбнулась своим воспоминаниям.

Прошло всего несколько недель с тех пор, как она познакомилась с лейтенантом Торпом, но не забыла, с каким восхищением он смотрел на нее.

Он легко коснулся губами тыльной стороны ее руки, когда был представлен ей ее братом. От этого поцелуя кожа у нее загорелась, и она испытала странное желание прикоснуться к нему.

Приближалась полночь, час тайных любовных свиданий. Некоторые дамы исчезли, в саду с кавалерами и возвращались с цветком в волосах и припухшими губами.

Ханне было интересно: каково это, быть вовлеченной в рискованное любовное приключение?

Ее мысли были заняты лейтенантом. Он не принадлежал к лондонской элите, и, несмотря на это, ее неудержимо влекло к этому человеку. Она тайком бросила взгляд на него, он стоял, прислонившись к стене, с бокалом лимонада в руке. Его черный фрак слишком плотно обтягивал его широкие плечи. В тон фраку жилет подчеркивал его стройность, белый галстук был повязан с некоторой небрежностью. Его темные, несколько длинные волосы обрамляли чисто выбритое, вопреки моде, лицо.

Почему он здесь сегодня? Он хоть и офицер, но титула у него нет. И если бы не дружба с ее братом Стивеном, простого лейтенанта никогда не пустили бы на порог дома Ротбурнов.

— Ханна!

Услышав голос матери, дочь заставила себя непринужденно улыбнуться.

— Ты снова витаешь в облаках, моя дорогая. Барон Белгрейв собирается потребовать от тебя обещанный танец. — И добавила: — О, как я надеюсь, что вы поладите. Он будет тебе славным мужем! Он такой красавчик, и манеры у него хорошие.

Ханна беспокоилась:

— Мама, я не хочу замуж за барона.

— Почему? Что-то не так с лордом Белгрейвом? — удивилась Кристин.

— Не знаю. Но что-то не так.

— О, ради бога! — Ее мать возвела глаза к небу. — Ханна, у тебя больное воображение. С бароном абсолютно все в порядке, и я почти не сомневаюсь, что из него получится отличный муж.

Ханна не возразила, она же давно поняла, что ее мать и отец имеют определенные представления о человеке, за которого она должна выйти замуж. Этот господин должен быть хорошо воспитан, состоятелен и титулован. Он знает, что такое правила приличия, и галантен с женщинами.

«Таких мужчин не существует», — подумала она.

Ханна хотела бы сделать самостоятельный выбор, не спрашивая разрешения и не беспокоясь о том, ведет ли она себя как истинная леди.

— Ну же, Ханна, — упрекала ее мать. — Барон всю эту неделю каждый день привозил тебе цветы.

Верно, лорд Белгрейв ясно давал понять свои матримониальные намерения. Но, несмотря на его внешнюю учтивость, Ханна никак не могла отделаться от ощущения, что в нем что-то не так. Уж слишком он был совершенным.

— У меня нет настроения танцевать сегодня.

— Ты не можешь отказаться от приглашения на танец, — настаивала ее мать. — Это будет невежливо.

Ханна знала, ее мать не уступит, если речь идет о надлежащем поведении.

— Улыбайся, бога ради, — настаивала леди Ротбурн. — У тебя такой вид, будто ты собираешься упасть в обморок, — сказала она и поспешно отошла при виде барона Белгрейва.

Ханна выдавила улыбку на лице и молилась, чтобы бал поскорее кончился. Когда барон увлек ее в следующий танец, она мельком увидела лейтенанта, он пристально смотрел на них с непроницаемым выражением на хмуром лице.

У Майкла Торпа была прекрасно развита интуиция, он чувствовал беду до того, как она разразится, и это помогало ему на поле битвы.

Вот и теперь он чувствовал тревогу, глядя, как леди Ханна танцует с бароном Белгрейвом. От поклонников у леди Честерфилд нет отбоя. И каждый хочет заполучить ее. Включая его самого.

Она наивна и невинна как ребенок, а в зеленых глазах недетская тоска. Ее волосы, цвета жженого сахара, были искусно украшены веточками жасмина, ослепительно-белое платье подчеркивало ее чистоту. А его раздражали ее родители, которые обращаются с ней как с брачным десертом, который предлагают развращенным мужчинам.

Ему хотелось разогнать это стадо поклонников, заставить их держаться от нее подальше. Но он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, разве только приведет в недоумение ее и ее семью.

Нет, лучше оставаться в тени и не спускать с нее глаз. Довольно скоро ему придется вернуться снова на Крымский полуостров и столкнуться с демонами и привидениями, которых он оставил позади, и кто знает, чем это кончится!

Лейтенант наблюдал, как танцует очаровательная леди Честерфилд, и на мгновение представил, что это он держит её в своих объятиях.

Чудесное видение прервали приятель Майкла граф Уайтморский и его младший брат, лорд Квентин Честерфилд.

— Надеюсь, Торп, ты пялишься не на мою сестру, — невозмутимо произнес граф. — В противном случае мне придется тебя убить.

Лорд Квентин вставил с озорной улыбкой:

— А я помогу.

Майкл пропустил угрозу мимо ушей, хотя не сомневался, что они не шутят.

— Вашей сестре не стоит танцевать с этим Белгрейвом. Я ему не доверяю.

— Он выглядит слишком безупречно, не так ли? — согласился граф. — Уж очень старается произвести впечатление на женщин.

— Полагаю, нам не нужно беспокоиться, — пожал плечами лорд Квентин. — Наш отец не позволит Ханне выйти замуж за Белгрейва. — Уставившись в потолок, лорд Квентин размышлял вслух: — Сколько предложений руки и сердца сделали ей в этот сезон… семнадцать? Или двадцать семь?

— Пять, — отвечал граф Уайтморский. — И среди них ни одного достойного.

Скрестив руки на груди, граф добавил:

— Я буду рад, когда она подыщет себе мужа. Одной заботой меньше.

Глядя на сосредоточенное лицо графа Уайтморского, Майкл осведомился:

— Как графиня?

— Еще один месяц беременности, а потом, даст бог, у нас будет этот ребенок. Эмили упросила меня отвезти ее в Фолкерк рожать. Мы отправляемся на рассвете. И все-таки я не уверен, что хочу, чтобы она совершала такое путешествие в ее положении. Наш последний ребенок родился на несколько недель раньше, чем мы ожидали.

— Эмили приближается к размеру небольшого экипажа, — вставил лорд Квентин.

Граф Уайтморский послал своему брату испепеляющий взгляд, а Майкл предложил:

— Придержать его, пока ты не расквасишь ему нос?

Лицо графа расплылось в улыбке.