«Слышали о таком случае? Как одна мамочка ночью бежит по городу, ищет припозднившуюся дочу, а навстречу ей парень? Она плачет: «Вы не видели мою девочку, у неё такие глазки голубые-голубые?». А парень подбрасывает в ладони что-то вроде голубых шариков и лениво так спрашивает: «Эти, что ль?»

А слышали ещё, что вот жила-была одна девушка, и у неё были стройные полные, беленькие ножки? И по этой причине она ходила исключительно в коротусенькой мини-юбочке и лакированных туфельках на шпильках. И вот однажды она ушла гулять, и её всё нет и нет, родители прямо извелись.

В полночь раздаётся звонок, мама и папа открывают дверь, а там… Стоят стройные полные, беленькие ножки в лакированных туфельках – сами по себе стоят, без туловища! А к ним – к ножкам – прицеплена записка: «Вот, мама-папа, и я пришла».

А слышали про маньяка, который охотится на женщин в красном? Красный цвет на улицах города вымер, ни одного пламенеющего пятнышка. От дурочек, которые по незнанию или по глупости напяливали на себя платье или плащ пятидесяти оттенков красного, люди шарахались как от самоубийц…

А вот ещё слышали совершенно жуткую историю – пальчики оближешь. В прямом смысле пальчики…

– Довольно, Нина. Закругляйся.

– Ну вот, как всегда в самом интересном месте! Так к чему это всё… Будем знакомы. Я и есть тот самый маньяк: и с глазками, и с ножками, и с красным платьем, и с пальчиками… А вы думали, маньяками бывают одни мужики, что ли?… Да ладно, ладно, шучу. А то вы, хи-хи-хи, вон прямо в лице все переменились».

Нинка победоносно, самодовольно оглядывается на девчонок. Они и вправду кутаются в простыни и пищат: «Ой, ой, ой!».

Одна даже кокетливо умоляет кого-нибудь сопроводить её в туалет, иначе она сию минуту описается прямо в кровати. Идти в темноте в уборную к глухому забору, по коридорчику из густых акациевых кустов – да ни за какие коврижки.

А мэтру не понравилось:

– Плохо, Нина, очень плохо. Примитивно, пошло, грубо. Ни грамма новизны, креатива. Тема абсолютно не раскрыта. Сценки надёрганы из чёрного юмора, из анекдотов. Плагиат в чистом виде. Оценка «тройка», и то с натяжкой, – мэтр возвращает заскучавшей Нинке зачётку.

У нас идёт женский творческий семинар. Это раньше (с ностальгией вздыхает мэтр) писательские мероприятия были делом государственной важности.

Среди молодых дарований проводились зональные конкурсы. Потом собирали на базе какого-нибудь идеологического центра, разбивали на секции. Обсуждали идейность произведений, соотношение концепций с методами соцреализма, соответствие решениям насущных задач современности. Никаких жанровых выкрутасов и модернистской отсебятины: строго завязка, кульминация, развязка.

Кормили в номенклатурной столовке бесплатно винегретом, борщом, котлетами и компотом – от пуза. Перед отъездом заполняли командировочные удостоверения.

Ночью, конечно, тайно наливались в чудовищных объёмах дешёвым портвейном «Три семёрки». Закусывали утащенным из столовки чёрным хлебом, с горчицей и солью.

Гормоны у молодых участников семинара зашкаливали. Влюблялись и совокуплялись (слова «трахаться» тогда ещё не придумали) бешено, самозабвенно, оголтело: попарно и группочками, перекрёстно и по кругу. Сталкивались, вслепую тыкались друг в дружку, разлетались – и снова соединялись хаотично, без разбору, как простейшие под микроскопом.

Всё это – втихаря от руководства. Руководству было не до того: тоже, как будто завтра конец света, лихорадочно пило коньяк и спешно, напропалую трахало всё, что шевелится. Эх, было времечко!

Нынче творчество – расчётливое, меркантильное, прозаическое, скучное, единоличное мероприятие. Скребёте перьями – ну и скребите себе в уголку потихоньку, лишь бы устои не трогали.

Лично я немножко печатаюсь и веду страничку в соцсетях. Для меня моя страничка – это библиотека, в которой заведующий, работник на выдаче и автор книг – одно лицо. «В этом гостыница – я дырэктор». Ваша покорная слуга. Такая, знаете, библиотека одного автора.

Этих библиотек нынче в интернете – сотни тысяч. Некоторые трещат от наплыва читателей. Абонентские картотеки с шестизначными числами. Количество ежедневных посещений зашкаливает за тысячу и более. Читательские формуляры не помещаются в лотках. «Ленинка» завидует (нервно курит в сторонке).

Читатель сметает с полок и без разбору поглощает толстые романы, романы, романы… Жадно дышит, напирает, требует, скандирует: «Ещё! Ещё! Шайбу! Шайбу!»

Топовый автор сбивается с ног, не спит ночами, выдавая на гора очередной том. Устало свешивает тяжёлые как гири, натруженные руки с расплющенными, мозолистыми от клавиш пальцами. Переводит дух, промокает пот – но это сладостный, горделивый пот победителя.

Завидую ли я? Нет. Мы не конкуренты – у нас разный читатель («Ага. Рассказывай. Все неудачники и лузеры так говорят»).

Но, правда, я не пишу фэнтэзи и любовные романы. У меня другой читатель и другая библиотека.

Иногда попадётся случайный, заполошный посетитель, которого привело в заблуждение название книги. Сгоряча разбежится, по ошибке заскочит не в ту дверь.

Дико, затравленно сверкнёт воспалёнными от чтения пудовых фантазийно-любовных фолиантов очами. Лихорадочно перелистает страницы, жестоко обманется в ожиданиях: блин, вот облом!

Где очередной, милый его сердцу отважный Йынжавто, попавший на планету Утеналп, населённую жуткими коварными Имиктуж и прелестными Имынтселерп?! Разумеется, мой проницательный читатель уже догадался, что имена следует читать справа налево.

Заблудившийся в сердцах оставит сердитый коммент, раздражённо швырнёт книжку на пол – и помчится дальше в энергичных поисках своей книги. Той, что туманит мозги, уносит в потусторонние миры, в сладкие грёзы, в дурманящие пары любовного и фантазийного наркотика.

Лишь бы подальше от приземлённой серой обрыдлой действительности. От свинцовой мерзости бытия. От скучного слова «реальность».

От «хрущёвок» и соседей, с которыми ходишь за хлебом в один магазин и держишься за один поручень в маршрутном автобусе. Ведь они-то и есть герои и героини моих рассказов.

Я свою реальную книгу бережно поднимаю с пола, отряхиваю и ставлю обратно на полку. К счастью, заглянувшие на мой библиотечный огонёк хоть раз – как правило, становятся впоследствии моими постоянными и любимыми читателями.

Суперпопулярные топовые виртуальные библиотеки: там 500-1000 посетителей в день. Они огромные, гулкие, проходные как вокзалы, с толкотнёй, со сквозняками, с натоптанными полами, с лужами и хамоватыми жилистыми уборщицами.

Там шум голосов и шелест книжных листов в сотню децибел. Там шквалистый ветер, поднимаемый от одновременно перелистываемых страниц, может сбить с ног.