Хелен Филдс

Человек-тень

Copyright © Helen Fields, 2021 This edition is published by arrangement with Hardman and Swainson and The Van Lear Agency LLC

© Издание. ООО Группа Компаний "РИПОЛ классик", 2022

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2022

* * *

Посвящаю Кэролайн Хардман, юморной, талантливой, доброй и (к счастью) чрезвычайно терпеливой

Пролог

Издали эта могила казалась свежевырытой и пустой. Однако птицы в небе, достаточно зоркие, чтобы различить малейшее шевеление любого червячка, любой букашки, видели покоящийся в глубине ямы старый гроб. Время изъело его деревянную крышку. Время и второй гроб, стоящий на ней. Семейная могила хранит в себе больше воспоминаний и больше мертвых тел, чем могила, предназначенная для одного.

Если бы земля была способна говорить, эта яма могла бы поведать много историй. О телах, помещенных в нее и извлеченных из нее. О надеждах и разочарованиях. О том, что эту могилу тревожили куда чаще, чем подобает месту упокоения. Мало кто наведывался на этот мрачный погост, а те, кто приходил, уже много лет не отваживались забредать на его самый дальний край. Кладбище было старинным и давно не использовалось для новых захоронений. Оно располагалось за городской чертой в окружении деревьев, заслоняющих его от любопытных глаз и преграждающих духам мертвым путь вовне.

Только один человек приезжал сюда и уезжал отсюда по потребности. Он посещал одну из могил и порой привозил с собой кого- то еще. Усевшись на траву, он разговаривал с надгробным камнем и при этом внимательно прислушивался, будто ожидая ответа. Иногда он выкапывал, иногда, напротив, закапывал гроб. Причем всегда тот же самый. Половину времени этот человек хоронил чье- то тело, иногда не одно. Проходило несколько месяцев, и он появлялся вновь и опять извлекал гроб. Клал на надгробие свежие цветы. Помещал останки в багажник своей машины, предварительно аккуратно раздев и тщательно очистив их. Затаскивал гроб в кусты и закапывал яму.

В дни его появлений здесь птицы не пели. Не бывало видно и грызунов, ни один не пробегал по земле, не перескакивал с ветки на ветку. Солнце скрывалось за облаками. Казалось, мир знал, что прольются новые слезы. Теперь верхняя часть семейной могилы опять пустовала. Но ее заполнение было только вопросом времени. Здесь время замерло, один и тот же ритуал повторялся опять и опять, пока могила не превращалась в подобие вращающейся двери между одним миром и другим.

Глава 1

Спящая женщина, за которой наблюдает незнакомый ей мужчина, уже несколько часов прячущийся за шторами ее спальни, в глубокой затененной нише с окном, – вот и вся сцена. Незнакомец был пауком, терпеливым и неподвижным, готовым броситься на свою жертву, обездвижить ее. Во всем этом не было злобы, а была только потребность. Белая простыня, которой было накрыто тело женщины, поднималась и опускалась в такт ее дыханию. Три шага вперед – и он сможет дотронуться до нее, пропустить сквозь пальцы ее длинные темные волосы, прижать ноготь к ямочке на ее правой щеке, появляющейся, когда она улыбается. Его руки обовьются вокруг ее тела.

Мысленно мужчина уже измерил каждую часть спящей. Дважды он прошел мимо нее так близко, что задел ее тело своим – один раз на улице и один на школьной площадке для игр. Это было рискованно, но принесло свои плоды. Вначале он опасался, что фаза наблюдения может оказаться скучной, но как же он ошибался. Ознакомление с жизнями тех, кого он избрал, стало для него кислородом, так необходимым ему теперь, когда остальной его мир начинал блекнуть.

Он провел пальцами по столешнице комода, стоящего сбоку от него. Ни пылинки. Никаких следов липких детских пальцев. Анджела была безупречной женой, матерью и хозяйкой. Ее спальня была отражением жизни ее семьи. Стены здесь украшали фотографии. Вот фото ее свадьбы, невеста на них прижимается к обнимающему ее жениху, одетая в скромное платье, с волосами, уложенными в узел, с несколькими ниспадающими локонами. Обещание на брачную ночь, подумал Фергюс.

Несколько месяцев он терпеливо дожидался времени, когда мужа Анджелы не будет дома, и наконец ему повезло. Ее муж повел их детей – семилетнего мальчика и пятилетнюю девочку – в поход с ночевкой, чтобы насладиться идиллическим пейзажем в окрестностях Эдинбурга. Что ж, ему это пока невдомек, но этот опыт станет для мужчины хорошей практикой. Ведь теперь ему придется воспитывать своих детей в одиночку, если он не женится вторично. Но Фергюс не мог себе представить, как кто-то может попытаться заменить Анджелу. Ведь она – это все.

Каждое утро она отводила детей в школу, мальчик при этом мчался вперед, иногда на самокате, иногда нет, а девочка шагала, крепко держась за руку матери. Фергюсу нравилось наблюдать за этой троицей. На лице Анджелы неизменно играла улыбка, когда она бывала со своими детьми. Фергюс ни разу не видел ее усталой или сердитой. За многие часы его наблюдений Анджела ни разу не закатила глаза, ни разу не зевнула, ни разу не повысила голос на сына или дочку. По фотографиям, развешанным на стенах ее спальни, было видно, что Анджела принадлежит к тем женщинам, которые целиком отдаются материнству. Фергюс всматривался в эти фотографии в последний раз, стараясь запомнить каждую. Вот Анджела обнимает своего сына, сжимающего в руке какой-то спортивный кубок, а вот смеется, выпекая кексы вместе дочерью, женщина просто светится любовью. А вот они, всей семьей оседлав велосипеды, на минуту остановились, чтобы кто-нибудь из прохожих сфотографировал их, запечатлев счастливый момент.

Фергюс бывал в спальне Анджелы и прежде. Уносил с собой кусочки этого дома. Шелковую блузку, извлеченную из корзины для белья. Губную помаду из сумочки Анджелы. Обрезки накрашенных ногтей с пальцев на ее ногах, найденные в ее ванной. В его собственной ванной был целый уголок, посвященный Анджеле, имелось у него и соответствующее досье. Бумажное, а не цифровое. Фергюс был болен, но не глуп. Компьютер можно взломать. Информация, которую он собрал, была взята из реального мира. Даты рождения и выдачи свидетельства о браке были получены им в архиве. Он знал, где женщина делает покупки, какого врача посещает, кто ее подруги. И из сведений, старательно собранных им, Фергюс сложил точную картину ее жизни.

Мусорное ведро в кухне Анджелы являло собой постоянный источник полезной