***

СОЕДИНЕНИЕ УСТАНАВЛИВАЕТСЯ…

СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО…

СОЕДИНЕНИЕ СТАБИЛЬНО.

ПОЖАЛУЙСТА, ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ НАСТРОЙТЕ ФОКУСНОЕ РАССТОЯНИЕ.

Ох, простите, что-то я рано. Можете пропустить этот раздел.

Я серьезно, увидимся после первой главы, переверните страницу, и всё.

Нет, правда, я просто кружку чая на кнопку «Отправить» случайно поставил. Листайте дальше, не обращайте на меня внимания.

Ох, вы все еще здесь. Понимаете, беда в том, что я пишу вот это прямо сейчас, в реальном времени. Чем дольше вы читаете этот текст, тем дольше мне приходится его писать. Люди книгу ждут, а вы всех задерживаете.

Ну вот, теперь вы еще и хихикаете. Я знал, что на психобумаге книгу выпускать не стоит, но народ любит всякие диковинки. Пожалуйста, просто перелистните страницу. Или промотайте вперед, если слушаете аудиокнигу. А если вы читаете это на каком-нибудь планшетном компьютере, просто поймите, что вы – единственный вид во Вселенной, который считает, что от этих штуковин есть толк.

Да господи ты боже мой. Ну ладно, раз уж вы решили остаться здесь, можно и какое-нибудь предисловие сообразить. Извините за возможные опечатки – как я пытался объяснить, этот раздел пишется в реальном времени, я подключаюсь к странице книги у вас в руках с помощью психической межвременной и межпространственной связи. И, разумеется, необходимость удерживать эту связь с таким количеством когнитивно-бумажных интерфейсов во множестве временных зон для тысяч читателей может не самым лучшим образом сказаться на орфографии. А еще я только что уронил на клавиатуру мороженое, и у меня буква Р немного залипла. Но прррррродолжим, да?

Простите, кто это там болтает? Пожалуйста, не надо меня перрребивать, это очень гррубо.

Спасибо!

Ой, кто-то только что закрыл книгу и положил обратно на полку. Полагаю, они были в книжном магазине. Не самое обнадеживающее начало, скажу я вам. Ну и ладно, без них даже лучше. Вон, в отдел детективов потопали. Ничего-ничего, туда им и дорога.

Ну что ж, те, кто остался, – не отвлекаемся, я с вами. Пожалуйста, не листайте книгу вперед или назад, я терпеть не могу повторяться. Особенно заранее.

Итак, «Записки Доктора», из которых состоит большая часть книги, написаны не в прямом эфире. Эти разделы – скорее исключение, потому что я самую чуточку не успел вовремя сдать текст. Собственно говоря, вынужден признаться, что пишу вам из будущего, десять лет спустя. Да, знаю, это провал, но лучший способ напомнить себе о том, что книгу пора бы уже начать, – это увидеть ее на прилавках магазинов.

Начнем мы с главы под номером восемь. Понимаю, это немного необычно, но поскольку история посвящена окончанию Войны Времени, правильного хронологического порядка в ней просто нет, а раз так, то почему бы и не начать с событий на планете Карн. А еще мне нравится цифра 8. Она как будто качается и бурлит, словно два шарика желе один на другой налепили.

Глава называется «Ночь Доктора». Этот документ получен из надежного источника и написан одним из непосредственных участников событий. Обстоятельства его создания сложны и спорны, но личность автора должна стать очевидна в ходе чтения. Кстати сказать, это и станет вашим первым заданием, господа ученики. Прочтите этот текст внимательно. Наша тема на сегодня – авторство. Вопрос номер один: кто пишет? Увидимся позже, чтобы подробно обсудить первую из «Заметок Доктора». Или восьмую. Не суть.

Далее следует достоверный рассказ о том, как на самом деле завершилась Война Времени. Но не обязательно в этом порядке.

(Кстати, этот текст должен быть курсивным. Если нет, пожалуйста, слегка постучите трижды по любому глаголу, и страница перезагрузится. А если вам что-нибудь не нравится в моем стиле изложения, потрясите книгу как следует. Может быть, успокоитесь.)

В день, когда я убил Доктора, он был счастлив. Впрочем, поскольку порадовал его сигнал бедствия от перепуганной женщины, которая умерла менее чем семь минут спустя, моя совесть чиста.

В то время он был Восьмым – и эта его инкарнация стала последней. Я почти позабыл внешность, но смутно припоминаю темные волосы, встревоженные голубые глаза и стиль в одежде, который, как я понимаю, должен был считаться лихим и бесшабашным. Кажется, на нем были сапоги, возможно, жилет и определенно пальто, – из тех, что носят молодые люди, поднимая воротник в надежде, что кто-нибудь увидит в них байронических героев. Он, конечно же, был немолод. Ни единого человека на свете нельзя назвать молодым в день смерти, ведь постареть еще больше ему никогда уже не суждено. Но вот голос, разнесшийся эхом по скрипучему деревянному собору консольной комнаты ТАРДИС, и впрямь был молодым и сверх меры испуганным.

– Прием, прошу вас, ответьте кто-нибудь! Корабль падает, пожалуйста, если кто-нибудь меня слышит, ответьте!

Стоит помнить, что все происходило в самый разгар Войны Времени – бесконечной и варварской битвы между далеками и Повелителями времени, которая несла угрозу каждому мгновению в истории. Странно осознавать, что самое смертоносное противостояние на свете развернулось между расой мутантов в крохотных боевых резервуарах и народом путешествующих во времени профессоров, которые поклялись никогда больше не вмешиваться в дела Вселенной. И все же настал день, когда Повелители времени с планеты Галлифрей решили, что далеки представляют угрозу для всей реальности, и попытались стереть их из истории с помощью своего умения путешествовать во времени. Попытка не удалась, и далеки в ответ использовали собственные машины времени, чтобы стереть из мироздания своих обидчиков. Так время стало орудием в бесконечной войне, и битва охватила не только настоящее, но также будущее и прошлое истории мира. Дни стали линиями фронта, век обратился против века, побочные потоки времени стали бороться за право существовать. Говорили, что солдат мог умереть на этой войне тысячу раз, а на следующий день обнаружить, что и вовсе никогда не рождался. Поэтому, когда Доктор услышал призыв о помощи, миллиарды по всей Вселенной страдали ничуть не меньше этой загадочной девушки. Ей просто повезло больше, чем всем остальным, кто в тот миг кричал и молил о спасении. Ее мольбы услышал человек, который ошибочно считал себя героем.

Доктор всегда любил сигналы бедствия. Они тешили его тщеславие. Он жил ради восторга, который испытывал, когда входил в комнату и видел, как все лица обращаются к нему с надеждой и трепетом. Опасность тоже была восхитительна. Более того, со временем она стала ему необходима. Лишь опасность служит единственным болеутоляющим от чувства вины. И единственным наркотиком, который мог подарить Доктору желанную эйфорию.