Наталья Семёнова

Разрывая душу

Пролог

— Работаешь допоздна? — слышу слегка ироничный голос от входа в приёмную.

Сердце запинается и начинает стучать с невероятной скоростью. Поднимаю глаза от кипы бумаг, которые пыталась собрать в правильном порядке после того, как случайно уронила папку и всё перепуталось и вижу взгляд исподлобья, смеющийся, с хороводом пляшущих бесят.

— Приходится, — отвечаю я, нервно дергая плечами.

— А что твой босс? — отталкивается он от стеклянной стены-прохода, на которую опирался, скрестив руки на груди и неторопливо начинает двигаться в мою сторону. — Он тоже здесь и работает?

Сглатываю сухой ком в горле, вызванный его прямым, пронизывающим до костей взглядом и пытаюсь улыбнуться:

— Н-нет. Уехал на важную встречу в ресторане.

С каждым его шагом внутренний мандраж во мне набирает обороты, словно я села в кабинку американских горок и медленно поднимаюсь ввысь для того, чтобы следом полететь с обрыва.

— Значит, мы одни в огромном офисе? — лукаво улыбается он, проходя ко мне за спину.

— Н-наверняка… — выдыхаю с изломом в голосе я.

Лёгкое, едва заметное, колыхание воздуха, и его пальцы невесомо скользят по всей длине моих волос, оправляя их за спину, следом ещё один еле уловимый порыв, и его горячее дыхание опаляет кожу моей шеи, вызывая колючие мурашки:

— Невероятно, да?

Не могу ответить, даже вдох сделать не могу. Единственное на что меня хватает так это отклонить голову чуть в сторону, закрывая глаза и предоставляя больший простор его горячим и влажным губам. Чувствую улыбку и выдох через нос, а в следующее мгновение он втягивает воздух обратно, упоительно медленно скользя кончиком языка к уху. Шумно выдыхает. И обхватывает обжигающими губами мочку уха вместе с серьгой. Я, наконец, делаю прерывистый вдох и на выдохе еле сдерживаю стон. Он втягивает мочку в рот, прижимая её к нёбу вместе с серьгой и нежно посасывает, заставляя с силой сжать бумаги в моих пальцах. Я крепко жмурюсь, от волнующих ощущений, а его чуть тёплые пальцы ложатся на мои обнажённые плечи, заставляя содрогнуться от волны желания, прямым потоком бьющей вниз живота, и сжимаются, стягивая кожу.

Тихий, утробный рык.

Он резко поднимает меня с кресла, тут же переворачивая к себе лицом и бедром отпихивая преграду между нами. Секунду, жадным, потемневшим взглядом, смотрит на мой приоткрытый рот, сглатывает и впивается в губы, шумно втягивая воздух носом. Я тоже втягиваю, сжимая пальцами край столешницы и всем телом подаюсь навстречу его. Одна из его рук прижимает меня к себе за поясницу, вторая — крепко держит затылок. А его неспокойный язык проникает всё глубже, выводя головокружительные виражи вокруг моего.

Нереально…

Мы глотаем воздух, чтобы выдохнуть его в друг друга, делимся им, словно он один на двоих и только от нашего смешенного дыхания зависят две наши жизни.

Мандраж, что владел мной ещё полминуты назад, превратился в пламя, бурлящей лавиной разливаясь по венам. Мне жарко. Особенно жарко между бёдер.

Его руки плавно скользят к талии и ниже, стискивают пальцами платье и тянут по направлению к столешнице. Одновременно с этим он делает шаг ко мне, и я оказываюсь в сладком, очень тесном плену его тела, из которого выбраться нет никакого желания.

— Я хочу тебя, — отрываясь от моих губ, тяжело дышит он. — Здесь и сейчас.

И не давая шанса ответить, его пальцы резкими движениями задирают подол моего платья, припускают капронки и, обхватывая бёдра, усаживают на стол, окончательно сминая важные документы. Плевать? Именно. Сейчас мне на всё плевать, кроме его горячих губ в изгибе шеи.

На ощупь нахожу пуговку его джинсов и непослушными пальцами пытаюсь её расстегнуть. Голова чуть откинута назад, чтобы не мешать его губам и зубам, терзать мою кожу груди в вырезе платья. Он тихо усмехается, понимая, что я не справляюсь и находит мои глаза, помогая моим пальцам достичь цели своими. Его тёмный, блестящий переливами полумрака кабинета взгляд цепляет, держит, накаляет до придела мои нервы в то время, как руки быстро спускают джинсы и боксеры заодно. А в следующий миг в его глазах играет ироничный вызов.

Посмотрю ли я вниз?

О-бя-за-те-ль-но…

Закусываю нижнюю губу и опускаю глаза…

Слава тяжело, на грани рычания, выпускает воздух и вновь, одной рукой сжимая мой затылок, впивается в губы. Терзает их, прикусывает зубами тут же лаская языком, словно излечивая. Выпускаю воздух с жалобным стоном, стискивая его плечи, в попытке притянуть ближе. Еложу бёдрами на бумагах, чувствуя, как те липнут к чуть влажной коже. Хочу, чтобы эта пытка прекратилась… Хочу его!

Ну пожалуйста-пожалуйста!

Он проводит костяшками пальцев свободной руки по влажной ткани плавок и хрипло смеётся мне в губы, а затем, перебрав пальцами по внутренней стороне бедра, слегка царапая ногтями кожу, отодвигает ткань в сторону и резко входит в меня на всю длину.

Мой протяжный стон разрывает наш поцелуй, и я откидываю голову назад, распахивая глаза от глубокой наполненности, ударяющей острым наслаждением в мозг. Невозможно! И та-а-ак упоительно…

Его член скользит обратно, непроизвольно побуждая сжать мышцы влагалища, чтобы не позволить лишить меня этой сладкой, сводящей с ума, истомы…

Слава, тяжело дыша, утыкается носом в изгиб моей шеи, пальцами сжимает ягодицы и снова резко врезается, вырывая из самого нутра мой очередной, громкий стон. Обнимаю его за плечи, с желанием затащить всего его себе под кожу и опускаю голову обратно, ухом прижимаясь к его макушке. Кусаю губы и хочу улыбнуться, потому что в отражении панорамного окна вижу нас. Это добавляет искру огонька в, и так, ревущее, безумное пламя.

Наблюдаю за его набравшими ход резкими толчками, силясь не закрыть глаза от взрывающегося в голове яркими вспышками наслаждения. Умопомрачительно. Бесстыдно. На грани.

И тут, пронзая холодом своих тёмных глаз и заставляя моё сердце ухнуть в леденящую пропасть, в отражении появляется мой босс…и будущий муж по совместительству.

Первая. Принятие

— Завтрашний приём очень важен, дорогая, — скрип ножа в руке у моего папы о тарелку нервировал меня даже больше, чем предстоящий, дебильный приём. — Это твой первый выход в свет в зрелом возрасте, где ты уже должна нести ответственность за своё поведение. — Он чуть скривился, словно что-то припомнил: — Уже не получится сломя голову носиться по залу с другими, на мой взгляд, слишком избалованными детьми.

— А ещё, — воскликнула мама, восхищённо округлив глаза, — там будет