Посвящается Колет, и пусть она сама выбирает,

быть ей шикарной красоткой или просто прекрасной женщиной;

Ариэлю, влюбленному в мой животик;

моей маме.

В разгар войны в Ираке, во время расцвета мирового терроризма, когда гражданские свободы истончаются, как озоновый слой, когда каждая третья женщина изнасилована или избита, какой смысл писать о моем животе?

Возможно, смысл в том, что только его я и могу контролировать. По крайней мере, я надеялась, что могу. Возможно, смысл в том, что я стала уделять очень много внимания собственному животу, — да все женщины уделяют внимание своим животам, бедрам, ягодицам, волосам, коже. У нас просто не остается времени думать об Ираке или о чем-то еще. Группе социально неблагополучных женщин разных национальностей задали вопрос: что бы они при возможности изменили в своей жизни, и большинство ответили — похудели бы. По большому счету, я согласна с этими женщинами, потому что внушила себе: будь мой живот плоским, я была бы лучше, а, следовательно, в большей безопасности. Меня бы стали защищать. Ко мне бы лучше относились, меня бы любили, восхищались мной, уважали меня. Возможно, я так думаю, потому что почти всю свою жизнь считала себя плохой, грязной, виноватой, а мой живот стал хранилищем моей ненависти к себе. Складом моих обид, детских комплексов, нереализованных амбиций, подавленной злости. Он стал подобием ядовитой свалки, точкой пересечения взрывоопасных идей. В нем встретились иудейско-христианская мораль добродетели, патриархальный канон женской покорности и незаметности, потребительское стремление стать лучше, основанное на убеждении, что ты родилась плохой, неправильной, а хорошей станешь, только если у тебя есть возможность потратить на это деньги, много денег! Возможно, смысл в том, что, хотя весь мир начал резко делиться на противоборствующие, но одинаково консервативные в своих взглядах лагери, на соперничающие, но схожие в своей банальности идеи и ироничные заявления, мое изучение собственного живота и его частной жизни побуждает к борьбе с этими навязанными извне мнениями.

Это новое путешествие отличается от предыдущего, совершенного вместе с «Монологами вагины». Когда я задумывала ту пьесу, я беспокоилась о вагинах. Меня заботило, что вагину воспринимают как что-то постыдное, волновало происходящее с ней там, вдали от посторонних взглядов. Говоря о вагинах и для вагин, я начала еще больше переживать из-за жестокости по отношению к женщинам, к их вагинам по всему миру.

Конечно, был и невероятный триумф вагин. Наслаждение, открытия, секс, стоны, власть. Кажется, я решила, что когда наконец вернусь домой, в свою вагину, смогу успокоиться и подружиться с собой. Но увы. Моя убийственная ненависть к себе просто перетекла в другую часть тела.

«Отличное тело» началось с меня, с моей одержимости несовершенством моего живота. Я вычислила свою ненависть, зафиксировала и попыталась проследить ее источник. В этой книге, в отличие от «Монологов вагины», я — единственная жертва и преступник. Конечно, инструменты для самоуничижения всегда при мне, всегда доступны. Образ идеального тела был внушен мне с самого рождения. Хотя, конечно, моя чрезмерная озабоченность дряблостью мышц, мои постоянные диеты, тренировки и страхи идут изнутри, независимо от влияния окружения. Я просматриваю журналы. Я покупаюсь на идеал. Я верую в то, что стройные блондинки знают некий секрет. Нарциссизм совершенно не так страшен, как массовое стремление к членовредительству, которым стремительно заражается весь мир.

За последние шесть лет я побывала более чем в сорока странах. Я наблюдала безнравственный и коварный процесс отравления сознания. Осветляющие кожу кремы продаются в Африке и Азии наряду с зубной пастой. Мамы удаляют своим восьмилетним дочерям ребра, чтобы им не надо было сидеть на диетах. Пятилетние дети из Манхэттена выполняют сложные асаны, чтобы родители не стеснялись их пухлых щечек на публике. Девочки в разных странах вызывают рвоту и морят себя голодом: в Китае, на Фиджи, по всему миру. Кореянки хирургически гонят Азию прочь из собственного разреза глаз. Этот список можно продолжать и продолжать.

Я веду диалог со своим животом на протяжении трех лет. Я вошла в него, в его темный, влажный, скрытый мир, чтобы выведать все его секреты. Я говорила с женщинами в хирургических клиниках в Беверли Хиллз, на жарких пляжах Рио де Жанейро, в спортзалах Бомбея, Нью-Йорка, Москвы, в суетливых, переполненных салонах красоты в Стамбуле, на юге Африки, в Риме. За редким исключением встреченные мною женщины ненавидели как минимум одну часть собственного тела. Всегда находилось что-то, что они хотели бы поменять. В их аптечках всегда отыскивались средства для изменения, скрытия, уменьшения, выпрямления, осветления. Практически каждая женщина верила, что если переделать ненавистную ей часть тела, все остальное наладится. Понятное дело, что конца этому душераздирающему процессу не видать.

Некоторые монологи из «Отличного тела» основаны на рассказах очень известных женщин, таких как Хелен Герли Браун и Изабелла Росселини. Некоторые монологи сложились из бесед с другими очаровательными женщинами, но не из точных интервью, а скорее из хаотичных воспоминаний. Некоторые герои реальны, и их жизнь описана дословно. Но многие выдуманы.

Эта книга-пьеса — моя молитва, моя попытка разобраться в механизмах нашего закрепощения, попытка освободиться, чтобы настало время для управления миром вместо бегства от него. Чтобы осознать истинные тревоги этого мира, вместо того чтобы поглощать чудо-продукцию мировых экономик. Эта пьеса — выражение моей надежды на то, что мы все однажды откажемся быть Барби, скажем «нет!» любым попыткам сгладить нашу уникальность, будь вы пышная женщина в шелковом сари, или обладательница запоминающегося носа, или дама с характерным лицом, оливковым оттенком кожи или непослушными кудрями.

Я схожу с беговой дорожки капитализма. Я собираюсь с духом, чтобы жить, оставаясь неидеальной, неподтянутой. Приглашаю вас присоединиться ко мне и перестать казаться кем угодно, только не собой. Меня восхитили африканские женщины, которые живут в единстве с природой и не понимают, как это — не любить свое тело. Меня воодушевили пожилые женщины в Индии — они праздновали свою полноту. Меня вдохновила Марион Вудман, прекрасный аналитик, последовательница Юнга. Она убедила меня поверить в себя. Она сказала: «Чем пытаться превзойти самих себя, лучше в себя вжиться».

Скажите стилистам, продавцам журналов, пластическим хирургам, что вы не боитесь. А если и боитесь, то только потери воображения, самобытности, выразительности, эмоциональности. Будьте смелыми, ЛЮБИТЕ СВОЕ ТЕЛО. ПЕРЕСТАНЬТЕ ЕГО ЧИНИТЬ. Оно никогда не ломалось.

___

Когда я была маленькой, меня часто спрашивали: «Какой ты хочешь стать, когда вырастешь?» Я отвечала: «Хорошей». Я хочу быть хорошей. Хорошей стать труднее, чем врачом, космонавтом или спасателем. Чтобы стать ими, нужно пройти определенную подготовку: уметь препарировать, преодолевать силы тяготения, держаться на воде. А чтобы стать хорошей, нужно нечто другое. Не объяснить. И не научиться. Это желание стало для меня всем. Если я смогу стать хорошей, все у меня сложится. Я буду в теме. Я завоюю популярность. Проскочу мимо смерти прямиком в рай. Но даже сейчас если вы меня спросите, что же значит быть хорошей, я не смогу ответить. В 50-е годы, когда я была подростком, быть «хорошей» означало быть как все девочки. Девочки были хорошими. Симпатичными. Веселыми. С белокурыми локонами. Они носили пояса для чулок, трусики-шортики и туфли-лодочки. Они выходили замуж. По ним было видно — они замужем. Они ждали команды. Они держали ноги вместе даже во время секса.