***

Стадион при монастыре был единственным местом, где послушники не стеснялись быть самими собой, они не стыдились своих чувств и того, кто они есть в этом неспокойном мире. Здесь нет притворства, фальши, лицемерия. Тут кипит настоящая жизнь!

Именно в этом монастыре и росла малышка, которую символически назвали Милагрос, что, в переводе с испанского означает «чудо».

Её мама оказалась здесь в очень непростой период своей жизни. Девушка, всего на год старше, попала в монастырь на последней неделе беременности.

Вот-вот на свет должен был появиться ребёнок…

За всё время пребывания в монастыре, мама малышки не проронила ни слова. Никто так и не узнал её имени. После появления на свет очаровательной и здоровой девочки, мать, к сожалению, скончалась, а маленькая Милагрос осталась расти с другими воспитанниками.

Стадион был любимым местом юной озорницы. Она, как и все остальные послушники, обожала играть в футбол. Девочка считала эту игру самой справедливой из всех остальных.

– Тут всё честно, – говорила Милагрос, важно качая головой. – Побеждает самый сильный и самый быстрый!

***

Мать-настоятельница сидела в своём приходском кабинете, погружённая в неспокойные мысли. Совсем скоро их любимице – Милагрос предстоит оставить монастырь. Ведь ей исполняется восемнадцать, а это означает, что ей пора искать работу и желательно такую, где она сможет жить.

Была бы её воля, она бы никого не отпустила из прихода, но таковы правила. Такова жизнь. И от того её сердце разрывалось на куски.

Милагрос была ей, как дочь.

Малышка появилась на свет именно здесь.

Она самолично принимала роды у девушки, появившейся в монастыре загадочным образом, одной из сентябрьских ночей.

Бедная … Её выкинули на улицу, как котёнка…

Как беременного котёнка. Она не проронила ни слова, пока не родила малышку.

Мать-настоятельница, закрыла личное депо Чолито, как прозвали её воспитанники, и пошла на поиски Падре.

– Совсем скоро Милагрос исполнится восемнадцать, Падре…, – обратилась она к высокому седовласому мужчине.

– Да, мать-настоятельница, я знаю. Именно поэтому я стал подыскивать для неё работу. Сегодня как раз должна прийти супруга одного моего знакомого, им очень нужна горничная. Помимо хорошей оплаты они предоставляют жильё, что очень важно сейчас для Милли.

Мать-настоятельница очень мудрая женщина… Она, как никто, знала характер Милагрос, и очень переживала за то, что девочке придётся сложно одной в этом мире, ведь у неё самая чистая душа, которую когда-либо приходилось ей видеть.

– Вы думаете, девочка справится, Падре?

– Она должна!

***

Всё началось с того дня, когда пришло время покинуть монастырь. Место, где я выросла, место – где моя семья. Мой дом.

Я знала, что после восемнадцати мне придётся покинуть обитель, знала, но готова к этому не была.

Я не знала, куда занесёт меня судьба, не знала, какие люди встретятся мне на пути.

***

– Милагрос, не зевай!

– Куда ты несёшься, ты чуть не сбил меня с ног!

Поспешив к центру поля и перехватив мяч, я направилась в сторону ворот противника. Высокий и полный игрок команды соперника преградил мне дорогу, пришлось бежать в сторону и передавать пас невысокому, чумазому пареньку – Лукасу.

– Ты налетел на меня как ракета, Сержо! Я еле сохранила равновесие. Ты что, не видишь, куда бежишь?!

– Ты сама налетела на меня, Милли! Совсем не смотришь по сторонам!

– Что!? Да, как ты! – я уже замахнулась на него, но мы увидели, как Падре вышел из монастыря, и поэтому сделали вид, что ничего не произошло.

Но Падре не обратил внимания на нашу потасовку и быстрыми шагами подошёл к женщине, ожидавшей у входа.

Я поправила, почти слетевшую с головы, красную кепку, и стала наблюдать за Падре.

Кто эта дама? Что ей здесь нужно? Не по мою ли душу сюда заявилась эта лощёная аристократка? Ведь мне скоро восемнадцать, а это означает, что Падре будет говорить о том, что мне нужно искать новое жильё и работу. Нельзя оставаться в монастыре после совершеннолетия, если только. … Нет! Об этом пока рано думать. И всё же… Кто она?

Женщина выглядела необычно для этих мест: волосы аккуратно уложены в большие кудри до плеч, лицо задумчивое, одета в нежно-голубой костюм. Сразу видно, что из богатого круга. Она уже не первая, кто приходит за эту неделю и я была уверенна, что женщина, как и все предыдущие, сочтёт её грубой и уйдёт восвояси.

Дама и Мануэль стояли около входа в монастырь и о чём-то оживлённо беседовали. Падре выглядел напряжённым. Наконец, они пожали руки, и женщина ушла.

Наконец, Падре направился к нам.

– Она поставила мне подножку! – закричал Сержо, как только увидел Падре.

– Что ты сделала, Милли?! – переспросил Падре. – Это же товарищеский матч!

– Да, не трогала я его. Почему, чуть что, сразу я?!

– Да, потому что ты и дня не можешь обойтись без сюрпризов, Чолито. Ты же девушка, и должна вести себя, как леди, а не, как хулиган из подворотни.

– Но ведь он сам налетел на меня. Сержо чуть не свалил меня с ног, Падре. Почему Вы готовы поверить кому угодно, но только не мне?!

– Потому что, ты – это ты, Чолито! Ты озорная девчонка, которая готова влезть в любую драку.

В чём-то Падре был прав. Я, действительно, выглядела, как мальчишка: в потёртых джинсах, бесформенной полосатой футболке и красной кепке козырьком назад…

Так не каждая девушка будет ходить. Да и зачем мне наряжаться? Я такая, какая есть. Одежда – это всего лишь оболочка, она – не главное в человеке. Но слова Падре Мануэля меня всё же немного обидели. Вообще, он хороший, я Падре многим обязана, но ведь я всё-таки «леди», а с нами так обращаться нельзя!

– Я пришёл, чтобы поговорить с тобой, Милагрос.

– Со мной? О чём? Неужели о той красотке, которая только что ушла? Кто она, Падре? Не томите! Это ваша подружка? – на последнем вопросе я уже еле сдерживала смех. Надо было видеть лицо священника в этот момент. Я думала, что он мне щедро всыплет за такие слова… Или же он просто смутился…

– И о ней тоже. Только угомони своё воображение, дорогая. Никакая эта дама мне не подружка. Она – жена моего старого знакомого.

– Что, прям, очень-очень старого?