Бухарест, 27 августа 2003 года.

Восковые лица маньяков казались живыми. Красноватый свет ламп отражался в стеклянных глазах и они вспыхивали дьявольской насмешкой. Злодеи минувших эпох, прославившиеся своими жуткими преступлениями, только прикидывались восковыми манекенами. На самом деле убийцы ждали, когда очередная жертва заблудится в лабиринте, останется одна среди обтянутых черным бархатом стен и шелковых занавесей цвета крови. Тогда манекены покинут свои постаменты, подкрадутся неслышно, опустят на плечи холодные неживые руки и сделают то, о чем даже страшно подумать…

Джон с раздражением тряхнул головой. Ему не следовало заходить в музей восковых фигур и вообще приезжать в эту страну. Он мог бы отлично провести лето где–нибудь на Канарах, но, поддавшись уговорам работавшей в посольстве сестры, приехал сюда – в государство, о котором не слышал никто из его знакомых. Теперь Джон изнывал от жары и скуки. Во всем этом был виноват граф Дракула. То, что знаменитый вампир родился в этих краях, стало решающим аргументом для собиравшегося в поездку Джона. Он подумал, что будет прикольно рассказать ребятам из колледжа о путешествии на родину самого известного кровопийцы всех времен и народов, но, похоже, ошибся. Румыния его разочаровала. Это была обычная страна, довольно бедная и совершенно не такая, какой ее изображали в вампирских фильмах. Джон так и не обнаружил ни одной связки чеснока, которые просто были обязаны висеть у дверей и окон домов, не заметил, чтобы кто–то торопился покинуть улицы с заходом солнца – вампиры здесь были такой же сказкой, как и в других местах.

— Музей закрывается, молодой человек. Приходите к нам завтра. Уверен, вы обследовали еще не все закоулки лабиринта. Вас ждет еще много сюрпризов.

Вкрадчивый, негромкий голос заставил Джона вздрогнуть. Он стремительно обернулся и оцепенел от ужаса, увидев за своей спиной мертвеца с посиневшим лицом и болтавшейся на шее петлей. Страх отпустил так же быстро, как и овладел им – юноша понял, что видит восковую фигуру. Но тогда кто же произнес фразу на безукоризненном, слишком правильном английском? Предположение было совершенно абсурдным, но по спине Джона снова пробежал холодок. Что если…

— Очень сожалею, но мы действительно закрываемся, – алая шелковая занавесь за спиной висельника дрогнула, из–за нее вышел высокий мужчина в пестрой, привлекавшей внимание рубахе. – Ночь – время иных развлечений.

Джон был самым обыкновенным парнем и не привык к столь пристальному вниманию со стороны незнакомых людей. Мужчина смотрел на него так, будто собирался разглядеть все его косточки, а заодно и самые потаенные мысли. Может быть, его привлекли довольно длинные ярко рыжие волосы Джона или американский акцент? Но надо признать, владелец музея выглядел намного экзотичней запоздалого посетителя. Рубаха, разрисованная громадными желтыми подсолнухами, прорезанные на коленях джинсы, ультрамодные дымчатые очки производили неизгладимое впечатление, контрастируя с серьезным, надменным выражением лица. Особенно Джона поразили глаза его собеседника – светло серые, внимательные, недобрые.

— Я уже ухожу, извините.

— Надеюсь, мы еще увидимся.

Джон заторопился к выходу. Он чувствовал на своем затылке пристальный взгляд и не мог отделаться от мысли, что за ним следит висельник с выпученными глазами и посиневшим лицом.

Изнурительная жара, захлестнувшая Европу, добралась и до Румынии. Ночи уже не приносили прохладу, на черном небе сверкали огромные звезды. Тревога не оставляла. Она возникла в тот момент, когда Джон заговорил с хозяином музея, но теперь, на улице, только усилилась. Юноша то и дело оглядывался, торопливо шагая по темному безлюдному переулку. Вокруг не было ни одной живой души.

«Живой души…» — подумал Джон, невольно представив бледное лицо вампира из какого–то ужастика. Ходить по земле могли не только живые, не только те, у кого была душа… Он резко обернулся – переулок был пуст, однако ощущение того, что за ним следят, осталось. Джон прибавил шаг. За углом дома должна была находиться широкая центральная улица, но вместо нее протянулся темный извилистый переулок. Юноше показалось, что он слышит тихие уверенные шаги.

— Эй! Кто здесь?!

Голос дрогнул. Это был не просто незнакомый город, он находился в Румынии, стране, где было сложено столько легенд о вампирах. Кто знает, может быть, эти твари существуют на самом деле, и упырей можно встретить не только в таинственной Трансильвании, но и в самом Бухаресте?! В темноте вспыхнули налитые кровью глаза вампира, над головой зашелестели крылья огромной летучей мыши – ночные убийцы были везде, они подстерегали за поворотом, притаились на крышах домов, прятались за стволами деревьев…

— Стоп!

Джон попытался взять себя в руки. Да, он заблудился в незнакомом городе, что само по себе было неприятно, но отнюдь не тянуло на катастрофу. Что же касается необъяснимого страха – его вызвало посещение музея восковых фигур, из–за которого в голову лезли всякие глупости. Джон начал озираться по сторонам в поисках таблички с названием переулка. Сейчас он позвонит сестре, скажет, где находится и она объяснит, как выбраться из этого лабиринта улочек. Табличек поблизости не просматривалось, но юноша все же достал мобильник.

Из темноты выступила черная, как ночь фигура. Настоящий сгусток тьмы вокруг которого сиял мерцающий ореол света. Увидев зловещий силуэт, Джон перестал разыгрывать из себя героя и со всех ног бросился прочь. Дома, темные безлюдные переулки, арки, за которыми притаилась тьма, казавшийся нестерпимо громким звук собственных шагов… Сердце бешено стучало в ребра, стараясь вырваться из груди, ускользнуть, спрятаться, затаиться в какой–нибудь щелке. Сердце боялось оставаться внутри Джона, ужас становился нестерпимым.

Еще один поворот, а за ним яркие огни центральной улицы, спешащие по своим делам прохожие, разноцветные, казавшиеся нарядными игрушками автомобили. Напуганный до полусмерти парень сразу узнал это место – он находился в нескольких десятков метров от музея восковых фигур. Если бы Джон с самого начала свернул не налево, а направо, то еще бы полчаса назад вышел к метро. Он усмехнулся, недавние страхи показались ему нелепыми и смешными. Юноша сделал несколько шагов по направлению к сияющей огнями улице и вдруг почувствовал, как на его плечо опускается тяжелая холодная рука.

— Отпустите меня!

Джону удалось обернуться – его крепко держал за плечи хозяин паноптикума.

— Ты пойдешь со мной, — блеснули под фонарем стекла очков, рот скривила не сулившая ничего доброго усмешка.

— Пожалуйста, не надо… Не надо! Возьмите деньги, мобильник, только не убивайте меня!

— В погоне за материальными благами, мы, как правило, забываем о подлинных ценностях, определяющих смысл нашего бытия. Если бы я хотел завладеть тем барахлом, что ты носишь в своих карманах, то давно бы сделал это. Но мне не нужен твой мобильник, как впрочем, и твоя жизнь.