Лет до двадцати семи я считала себя везучей.

Хорошая, дружная семья. Любимые родители, старший брат, который был старше на целых семь лет или - всего на семь лет, но и в моем раннем детстве, и в юности у меня был умный и добрый друг, мой Васька, который не забывал меня баловать, учить, и воспитывать. Таскать на отличные концерты, катать на своем байке, объяснять, что, если мальчик не слышит мое – «нет» - то нужно гнать в шею. Советовать, как проучить задавалу-Веронику, первую красавицу класса и покупать мороженое даже тогда, когда этого нельзя из-за ангины. Сам, лично, грел его на плите и преподносил мне:

- Лопай, принцесса!

На мои двадцать два года, ближе к окончанию института, семья поднатужилась и одолела для меня очередного «дракона». Вручая мне ключи от кооперативной однушки, папа торжественно сказал:

- Это - тебе на старт, принцесса!

А Васька подмигнул, обнял за плечи, вложил в карман моих джинсов толстенькую пачку купюр – на ремонт и мебель - и повез смотреть новые стены. Совершенно голые, но от этого не менее прекрасные! Свое жилье – мечта многих моих ровесников. Я даже чувствовала некое неудобство перед подругами – этакое везение свалилось! Мой «женский клуб по интересам», как называли мы нашу компанию институтских подруг, просто гудел от восторга, мы обсуждали разные варианты дизайна… Ах, как удивительно сладостно звучит слово «дизайн», если речь идет о своей собственной квартире! Это были безумные девяностые, жить было тяжело, но интересно.

А вскоре я познакомилась с Ильей. Дальше – все как у всех. Скромная свадьба, где Васька и его жена, Анна, подарили нам путевку на целых десять дней в еще работающий санаторий «Сочи», сумасшедшая любовь под пальмами, возвращение домой, беременность и трудовые будни. Те самые будни, которых Илья напрочь не вынес. А беременность он обозвал – «моим решением» и к сыну интереса не испытывал вообще.

- Ты решила рожать сама, чего же ты теперь от меня хочешь? У тебя декрет, он для того и дан, чтобы ты занималась ребенком.

Он даже по имени сына никогда не называл, обходясь безликим – «ребенок». Зато щедро тратил свою зарплату на себя, любимого. У него на предприятии, как ни странно,  платили почти вовремя.

- Ты должна понимать, я работаю с людьми, я не могу себе позволить одеваться в модели прошлого сезона…

Когда он стал таким модником и снобом, я даже не заметила. Одежда нужна была ему, а мне-то - зачем? Я же дома сижу, с ребенком.

С Ильей мы разошлись много лет назад, когда Мишке было только три года. Все это время папаша не стремился общаться с ребенком – ему было скучно слушать о детских победах и проблемах. Сейчас я даже не знаю, где он – как только пришли последние алименты, он исчез из моей жизни полностью.

Мои родители, да будет им земля пухом, разбились на машине вместе с Васькой и беременной Анной за четыре дня до моего развода. Пьяного водителя фуры посадили, но легче мне не стало. Так что даже племянников у меня нет.  Наверное, я где-то нагрешила в прошлой жизни, как сказала мне однажды дорогая дама-психолог. Больше я к ней не ходила.

Боль от потери семьи сжирала так, что развод на этом фоне даже не принес огорчения.

Тогда, поняв, что кроме сына у меня никого нет и уже, скорее всего, не будет, я вложилась в него по полной. И морально, и эмоционально. Ни на что больше я себя не расходовала. Ни на подруг, отношения с которыми медленно и верно сошли на нет, ни на мужчин – всегда боялась проблемы нового отца в семье.

Правду говорят – друзья познаются в беде. Наверное, я была не самой лучшей подругой в то время, когда судорожно собирала деньги на похороны, одновременно пытаясь разобраться с бумагами, какими-то долгами семьи, наследством, судом над пьяным водителем и всем прочим. Первое время меня еще звали на посиделки в кафе и дни рождения, но встречая неизменный вежливый отказ – отстали.

Я и выжила-то тогда только потому, что у меня был Мишка – пухлый, смешной и беспомощный, еще не осознающий, какая беда свалилась нам на голову. Спрашивающий, когда придет дядя Вася и где деда с бабой? Они же обещали велосипед? Настоящий велосипед на трех колесах и с гудком!

Вот тогда я и растворилась в ребенке полностью. И за эти годы даже не заметила, как малыш подрос, как привык, что все лучшее – ему. Да и вообще все – только ему. И мама – его личная собственность, у которой не может быть посиделок с подругами, свиданий и какой-то там дурацкой личной жизни.

В Мише очень отчетливо сказываются гены отца. Ему со мной стало скучно лет в девятнадцать. Оказалось, что все книги, которые мы вместе читали и обсуждали, все наши разговоры – это «просто фигня». Важно то, что о тебе думают другие. Важно выглядеть крутым.

Странным образом с появлением Стеллы в жизни моего сына у нас с ним окончательно пропали темы для разговоров. В его речи стали часто появляться непривычные слова – «лошара», «нищеброд», «понаехавший». Мой сын и его невеста, ставшая вскоре женой, удивительно подошли друг другу. Они берут кредиты на новые модели айфонов и брендовые шмотки.  И ведь я не дура, я все это вижу и понимаю. Только вот тихое безразличие и подспудный страх одиночества давно владеют мной настолько, что я даже не рискнула заводить кошку или собаку – вдруг они меня тоже бросят? Как родители, как брат, как сын…

Я не осуждаю их, избави Бог! У каждого - свой срок на земле и свои задачи... И я давно привыкла быть одна. Сейчас я даже нахожу в этом некое удовольствие - ни за кого не отвечаю, никому ничего не должна.

В моей трешке, которая выросла из подаренной родителями однокомнатной, живет теперь мой сын, его жена и Васятка – мой внук. Я не смогла жить с ними, но и выгнать на улицу не сумела. Стелла, невестка, как-то очень аккуратно оттерла меня от не только от сына, но и от внука. Хотя, надо сказать, сын не слишком и сопротивлялся. Больше всего моему переезду огорчился как раз Вася.

- Баба Алина, ты пудеф приесфать ф кости? – тогда он еще плохо выговаривал некоторые буквы.

У них семья и свои радости, и свои проблемы, очень отличные от моих. Всем теперь заправляет ее мать, приехавшая на пмж из Челябинска. И, как ни странно, сын мой терпит эту хабалистую даму и прислушивается к ее мнению.

Сейчас мне всего пятьдесят пять, и то, во что превратилась моя жизнь, способно вызвать скуку даже у старой девы. Последнее время я полюбила вязание. Сижу и медитирую над новым кардиганом для себя или свитером для внука. Мне нравится сочетать цвета, рисунки и фактуры. Я использую в своих моделях не только шерсть и лен, но и мех, и кожу, и шелк. Я прекрасно осознаю, что внук не может еще понять всей красоты этой одежды, но кому еще, если не ему, дарить это?!

Именно поэтому я сейчас живу не в городе, а в скромном дачном домике, оставшемся от всего наследства родителей, работаю на удаленке в инете на тошнотно-скучной работе и больше ничего не хочу. У работы одно преимущество – мне хватает пары часов в день за компом. Я трачу их разумно, собираю нужные мне опросы в отчеты и, отправив на почту, совершенна свободна остаток дня. Это тоскливо и нудно, но дает мне небольшую доплату к пенсии, так что я рада, что в свое время откликнулась на объявление. Платят немного, но и запросы у меня не велики. Пенсия у меня по инвалидности – сахарный диабет.