Ланиус Андрей

Начало. Генезис Омниуса

Телефонная будка N 5/661 не повезло. Ей, как и другим таким же кабинам, досталось место в новом микрорайоне, рядом с пустырем.

Уже на второй вечер ей выбили два стекла, срезали трубку.

Прошел всего год, а новенькая с иголочки кабина 5/661 превратилась в дряхлого инвалида с разбитым аппаратом, срезанной трубкой, вырванной с корнем проводкой.

Ее продували ветра, заливали дожди, заметали снега. Ее поджигали. Однажды бесстыжая парочка занялось в ней интимно-духовными отношениями. Затем ее приметили мужики из соседней пивной и взялись за правило обильно поливать мочой. В довершение всего один из самых ничтожных пьяниц наградил ее кучей дерьма.

Разбиты были не только ее внутренности, но и наивные мечты, Самое нелепое-ее испохабили те самые люди, которым она готовилась служить верно и безотказно. Впрочем, в таком же положение оказались и пять других кабин. Загаженные, вызывающие отвращения, они, казалось отжили свой век.

Лишь кабина 5/661 не смирилась с судьбой. Она копила ненависть. Она дала страшную клятву, если случиться чудо и она вырвется из небытия, то будет мстить-мстить жестоко и беспощадно всем, кто виноват в ее позоре.

Прошло несколько лет,,

И чудо произошло.

На пустыре большой крытый рынок. Территорию вокруг благоустроили, посадили саженцы, снесли пивной гадюшник, а заодно отремонтировали и покрасили телефонные кабины.

Так приятно было вернуться к настоящей жизни, откликаться на энергичные повороты диска, замыкать упругие контакты.

Но она помнила о своей клятве.

Наступил первый вечер их второго рождения. Рынок опустел. Сумерки быстро сгущались. Пять кабин дрожали на ветру. Надвигались преждние страхи. Ничего не изменилось за эти годы. Человек остался тем же варваром, лютым врагом.

Лишь кабина 5/661 не пугали призраки ночи. Она знала, что сумеет постоять за себя.

Около полуночи возник молодой расторопный человек. В руке он держал объемистый портфель. По тому, как незнакомец озирался, было ясно, что он задумал недоброе. Войдя в крайнюю кабину, он достал из портфеля инструмент, похожий на резак, и не без сноровки перекусил соединительный провод.

Спрятав срезанную трубку, молодой человек вошел в кабину 5/661.Он умышленно оставил дверцу открытой, но та внезапно захлопнулась за ним с громким щелчком. Незнакомец вздрогнул, но затем беспечно махнул рукой и принялся за свое черное дело. Нацелившись, он резко свел концы инструмента, однако провод, извернувшись, соскользнул с острой грани. Злоумышленник повторил попытку. Ножницы резанули воздух. Провод, будто живой, уходил в сторону.

Занервничав, потрошитель крепко натянул неподатливый провод левой рукой. А что было сил свел рукоятку.

Лезвие вывернулось, скользнув по защитной оболочке и с размаху вонзилось ему в запястье острием.

— Черт-человек принялся витиевато ругаться.

Кровь текла обильно, быстро окрасив манжет рубашки. Он отложил резак и туго перетянул рану носовым платком. Тот сразу же намок.

— Вот невезуха-он размотал платок, пытаясь рассмотреть рану. Кровь текла толчками. Похоже он себе проткнул вену.

Обеспокоенный, он скрутил платок наподобин жгута, закрыл портфель и толкнул дверцу плечом.

Та не поддавалась.

Он недоуменно хмыкнул и с размаху шибанул ее ногой. Дверца даже не дрогнула. Он навалился на нее всем телом. Казалось перед ним гранитная глыба.

Кабина 5/661 с наслаждением ощущала, как человеком овладевает ужас, подобный тому, который она сама испытала в избытке. Он метался, колотил дверцу кулаками и коленями, пинал ее, тряс и дергал, а кровь все не свертывалась и текла из раны.

Раскрыв здоровой рукой портфель, человек выхватил резак и ударил им по стеклу, затем еще и еще. Волосы на его голове встали дыбом, когда он осознал, что удары гасяться, как в вате. Сознание стало угасать, дверца резко

Это был не человек, а хаотичный комок нервов.

В тот миг, когда его сознание начало угасать, дверца резко распахнулась и приговоренный мешком вывалился на грязный асфальт.

Некоторое время кабина затаенно вслушивалась в слабеющие удары его сердца. Вот и последний.

Счет был открыт.

Тысяча, десятки тысяч людей сновали вокруг. Среди них обязательно должны были находиться ее прошлые обидчики. Рано или поздно один из них войдет внутрь.

Так и случилось.

В этом прилично одетом толстяке с одутловатым лицом и медлительными манерами кабина узнала любителя пива, который не раз освобождал здесь свой мочевой пузырь.

Он повесил на крючок сетку с покупками и принялся шарить по карманам в поисках жетона.

Дверца захлопнулась у него за спиной. Но он, поглощенный своими

мыслями, не обратил на это внимание.

Добродушное выражение его лица не могло обмануть кабину.

Ишь, собирается крутить диск. Почему же он не вспоминает, как пакостил вот на этом самом месте. Где его совесть, которой так кичатся эти двуногие твари, Волна ненависти побежала по проводам.

Наконец до толстяка дошла, что вокруг что-то изменилось. Он огляделся. Стекла кабины сделались матово-молочными, непрозрачными. Из небольшого отверстия в потолке лился тоненький ручеек с неприятным острым запахом. Человек вдруг ощутил себя отрезанным от всего мира.

Боязливо поежившись, он снял с крючка сетку и толкнул дверцу. Та не открывалась. Жидкость потекла сильнее, на полу собиралась внушительная лужа.

— Ничего не понимаю-он задумался, пытаясь разгадать странный казус.

Жидкость потекла сильнее, на полу собиралась внушительная лужа.

— Прямо как в старом анекдоте про Хрущева соединили телефон с канализацией-пробормотал мужчина и снова толкнул дверцу. Он знал, что там, снаружи, ярко светит солнце, тысяча людей покупают-продают и ему казалось страшно неловким поднимать шум. Возможно это лишь шутка, чей-то нелепый розыгрыш. Больше всего на свете он боялся стать посмещищем.

Но когда уровень жидкости дошел ему до пояса, а запах стал нестерпимым, страх оказался в дураках, уступив место другому страху-тому животному, дикому страху, которого и ждала от него кабина.

— Ах, тебе не нравиться-хотелось крикнуть ей — и почему ты думаешь, что я была в восторге, когда ты поливал меня из своего шланга.

Наконец он захлебнулся глупый, толстый дурак.

Жидкость тут же ушла, запах выветрился, стекла прояснились. Дверца распахнулась и необычный утопленник вывалился наружу, прямо под ноги толпе.

Милицейский сержант Кильдюшкин наставлял своего родственника, приехавшего из деревни погостить.

— Ты, Виталик, не ходи на этот рынок. Нехорошее место. Не успели открыть, а уже третий труп. И все, понимаешь случаи странные.

— Чего такое?

— Сначали кокнули потрошителя таксофонов. Ну, тут более — менее ясно. Видать, в драке его пырнули в руку. Рожа у него была-я до сих пор доложу. До сих пор перед глазами стоит. Ни в одном фильме ужасов такого не