Три молодые киевлянки неожиданно принимают от умирающей ведьмы ее дар. Как же они сумеют распорядиться им? Ведь они такие разные: студентка исторического факультета Маша Ковалева, железная бизнес-леди Катерина Дображанская и безбашенная певица – Даша Чуб, по прозвищу Землепотрясная.

По воле или против неё, им пришлось стать Киевицами – хранительницами Города Киева, и каждую ночь дежурить на Старокиевской горе в ожидании удивительных или ужасных событий…

21 октября

В туманно-осеннюю погоду особенно приятно выпить в компании особенных старых друзей. Хотя среди друзей сегодня обнаружилась недостача – один из четверых недавно женился, не пришел, и его поступок трое оставшихся в холостяках принимали по-разному.

Первый – поощрительно

Второй – как удачный повод для шуток.

Третий – с брюзжанием, которое он и сам окрестил «уже старческим».

– …Да она моложе его на двадцать лет! Ну, допустим, она на самом деле не такая, как все – невинная и наивная. Еще хуже. Ты ж нашего Юрика знаешь… Поживешь с ним – от невинности и наивности быстро избавишься. А не избавишься – еще хуже. Значит, она полная дура!

Свой «старческий» монолог третий – Топов Виктор Владимирович заканчивал уже выходя на улицу.

– Вот почему я больше никогда не женюсь… Хватило мне этой дури по молодости. А сейчас я и так любую могу получить. А в сказки не верю. Особенно в сказки о Золушке. Она теряет туфельку, он поднимает туфляр и теряет голову… ой, вот она лучшая девушка в мире! Так не бывает, – сказал он, невольно изгибаясь и уворачиваясь от летящего сверху предмета.

Павший прямо с неба предмет с громким стуком приземлился на асфальте прямо у ног Топова.

Прямо перед ним лежала усеянная стразами серебристая женская туфелька с пряжкой в виде крохотной лиры.

Секунду царило гробовое молчание.

Затем два его приятеля заржали навзрыд, с хрипом, повизгиванием, хватаясь за бока.

– Вы? Как вы это подстроили?! – недоуменно обвинил их Топов.

– Как? – переспросил один из них, с трудом превозмогая безудержный смех. – Ну как мы могли это подстроить? Это знак тебе…

– Кто тебя тянул за язык поминать Золушку к ночи? Откуда мы могли знать, что ты вспомнишь ее? – надбавил третий.

– Так тебе и надо… – просипел второй. – Вот и ищи теперь свою Синдереллу!

И нанимать глашатаев и рассылать их по Городу не было нужды. На драгоценной туфельке ручной работы сияли новенькие золотистые буквицы известного модельера:

17 декабря

В Киеве можно увидеть всякое. Даже то, что бывает лишь в сказке. Например, увидеть Снегурочку, сидящую прямо на зимней Старокиевской горе – на каменной лестнице Музея истории Украины.

Прогуливаясь по безлюдной Пейзажной аллее, между маленьким принцем, мозаичным чеширским котом, безумным зайцем и ангелом на подушках, Сергей понимал, что сегодня самый кошмарный вечер в его жизни.

Кошмарный, мразостный, подлый!

«Прости, я люблю Яна. Мы должны расстаться. Не звони мне больше, пожалуйста. Постарайся меня понять».

Нужно было брать с собой бутылку – фляги мало.

Сергей вышел к Старокиевской горе и Музею Истории Украины, поставил ногу на ограду в виде черных цепей. Вспомнил, как Алла смеялась, пытаясь пройти по этой цепи как по канату, хватала его за руку, падала, он ловил ее, и они целовались на глазах у всех.

И как совместить это с…

«Прости, я люблю Яна. Мы должны расстаться».

«Постарайся меня понять»

Как, б…, это понять?

А потом Сергей приметил ее. Девушка в голубом пуховике с капюшоном, отороченным белым мехом, сидела на ступенях Музея так, будто совершенно не чувствовала зимнего холода. И даже пуховик, и белые меховые сапожки, и голубые брючки в тон куртки, а, может, и скрытое под ними термобелье не могли объяснить подобную безмятежность.

Потому Сергей и подошел к ней:

– Простите, вы не замерзли?… вы сидите тут уже двадцать минут.

– И вы двадцать минут на меня смотрите? – заинтересовалась она.

Голос у Снегурочки был задорным. Лицо – круглощеким и миловидным. Губы – пухлыми. А длинные волосы при ближайшем рассмотрении были такого же цвета, как мех на капюшоне – белые-белые. И, правда, Снегурочка!

– Поглядываю, – признался он. – Вы кого-то тут ждете?

– Ага. Знамения свыше.

– А что, обещали чего-то? Затмение будет? – Сергей посмотрел на раннее, но уже потемневшее небо, пытаясь понять, можно ли в принципе увидеть затмение во тьме?

– Скорее озарение. Или просветление, – Снегурочка сморщила пухлый нос и засмеялась.

Она нравилась Сергею все больше и больше. Понравилась бы, кабы не черная тоска в животе, в гортани, в груди.

– А можно я с вами тут посижу?

– Вы ко мне пристаете? – деловито уточнила Снегурка.

– Нет… я здесь сегодня пью, – честно признался Сергей, очередной раз доставая из кармана плоскую флягу. – Хотите немного за компанию?

– Есть за что?

– А то как же! Меня сегодня девушка бросила. Алла. Официально. И навсегда.

– Изменил? – строго спросила Снегурочка.

– Я – нет. Она другого нашла. Получше меня.

– И чем он лучше?

– Вот хотел бы я знать… – вопрос попал точно в цель. – Чем он лучше меня? Вот ничем! Не понимаю, почему вдруг он, а не я… Не могу объяснить. Ты вот веришь в приворот?

– Верю ли я в приворот? – презрительно переспросила Снегурочка. – Да я, на свою голову, ас приворотов.

– Тоже приворожила кого-то? Расскажешь – как? Как вы, девочки, это делаете?… – было ли сказанное Снегурочкой шуткой или полуправдой, прикидывавшейся шуткой, чтобы не быть уличенной в страшном грехе? – Я слышал, девушки туда добавляют… – Сергей не договорил.

– Ой, ой, как мы вдруг засмущались! – пропела Снегурочка. – Ща-с угадаю. Ты слышал, что бабы подливают мужикам для приворота свои месячные?