* * *

– Прошу тебя, Рафаэль, скажи, что это всего лишь глупая шутка. Розыгрыш, как у клоунов в Италии.

Лука Кастелли даже не попытался сдержать возмущение. Он хмуро оглядел помещение библиотеки, где находился со своим старшим братом Рафаэлем, который был также его начальником и главой семейной компании, он же вел те дела, интересом к которым Лука никогда не отличался.

– Хотел бы, чтобы так и было, – сказал Рафаэль. Он сидел перед большим камином, не отрывая глаз от весело пляшущих языков пламени. Жаль, что они не могли развеселить Луку или хоть как-то поднять ему настроение. – Увы. Когда дело касается Кэтрин, у нас нет другого выбора.

Сейчас брат был похож на высеченную в граните статую монаха. Его суровое лицо с резкими чертами лишь укрепляло ощущение Луки, что его предали, добавляло горечи и сожаления. Перед ним сейчас возникло лицо прежнего Рафаэля, тяжелое, мрачное, без намека на радость, с отпечатком тоски и разочарования. Он больше любил брата другим, каким тот был в последние несколько лет, после того как женился на женщине, которую любил больше жизни и которую долго считал мертвой. Сейчас они ждали третьего ребенка.

Лука ненавидел все происходящее, то горе, которое словно отбросило их на несколько лет назад, вернуло тягостную реальность тех дней. Лука не любил горе в любой его форме и проявлении.

Их отец, печально известный Джанни Кастелли, умер. Это был человек, создавший империю по производству вина, ставшую творением, демонстрирующим мощь богатства и человеческой жестокости, и известную по крайней мере на двух континентах. Однако самого Джанни больше знали благодаря его бурной личной жизни.

Холодный январский дождь настойчиво бил в окна имения Кастелли, раскинувшегося на берегу высокогорного озера в Доломитовых горах Северной Италии. Дом был большим и красивым, построенным на века. Свисающие почти над самой водой свинцовые облака скрывали остальную часть картины мира, словно скорбя об ушедшем Кастелли, похороненном утром в семейном склепе.

Теперь ничто уже не будет по-прежнему.

На протяжении многих лет Рафаэль занимал должность исполнительного директора, поскольку отец, несмотря на возраст, отказывался уйти на покой. Теперь же ему предстоит встать у руля, а Луке занять место исполнительного директора. Подобная расстановка была хороша и для братьев Кастелли, и для фирмы, что в принципе не вносило ничего нового в ведение дел, поскольку так роли были распределены уже давно, с того момента, как у отца начались проблемы со здоровьем.

– Я не понимаю, почему мы не можем просто заплатить этой женщине, откупиться от нее, как от множества остальных бывших жен? – Лука понимал, что тон его слишком резок. Его нервировало занимаемое место на диване напротив Рафаэля, но сидеть для него сейчас лучше, чем двигаться по комнате. Он не сможет удержаться и ударит кулаком по стене, возможно, все будет даже хуже. Подобная реакция ничего не объяснит брату, он лишь потеряет контроль над собой, чего никогда себе не позволял. Никогда. – Поделимся с ней состоянием отца и отправим восвояси.

– Воля отца в отношении Кэтрин четко прописана, – ответил Рафаэль, и по его голосу было понятно, что внутренне он не спокойнее, чем сам Лука. – Кроме того, она не его бывшая жена, брат, а вдова. В этом решающее отличие.

Лука едва не зарычал от злости, но в последний момент смог сдержаться.

– Это лишь разница в определениях, ничего больше.

– К сожалению, нет. В данной ситуации решать ей. Она может получить либо значительную компенсацию, либо место в компании. Она выбрала второе.

– Это же абсурд.

Даже это слово не выражало то, что хотел сказать Лука, но другого он не смог подобрать, чтобы точно выразить возникающие в душе чувства по отношению к шестой, и последней, жене покойного отца. Кэтрин. Сейчас она находилась внизу и лила горькие слезы – похоже, даже вполне искренне – по ушедшему мужу, который был втрое старше ее и брак с которым женщина ее возраста могла заключить лишь из самых циничных побуждений.

Лука видел ее лицо, застывшее выражение и скорбь в глазах. Так бывает, когда человек полностью погружен в горе. Однако Лука ей не верил. Насколько он знал жизнь, любовь, способная вызвать такие чувства после кончины мужа, встречается крайне редко, особенно, как показывает жизнь, в семье Кастелли. Счастливый брак Рафаэля – единственное исключение за много поколений.

– Мы знаем о ней лишь то, что отец нашел ее на улице Лондона, где она торговала вразнос, – проворчал он и покосился на брата. – Что, скажи на милость, мне делать с ней в офисе? Ты уверен, что она умеет, например, читать?

Глаза Рафаэля, такие же карие, как у него самого, посмотрели на него с прищуром.

– Ты придумаешь, чем ее занять, потому что, согласно завещанию, мы должны взять ее на работу на три года. Достаточное время, я полагаю, чтобы привить ей умение наслаждаться творениями писателей. А нравится она тебе или нет, не имеет никакого значения.

«Нравится» было совсем не то слово, которым можно описать эмоции, возникавшие в сердце Луки при упоминании этой женщины. Ничего даже отдаленно похожего.

– Любые мои чувства для нее слишком большая честь, – усмехнулся Лука. – Приобретение отцом очередной девушки в качестве жены является лишь потаканием мужскому самолюбию. Это очевидно.

Брат посмотрел на него долгим взглядом. За спиной задребезжало старое окно. Покачнулось пламя в камине. Внезапно у Луки появилось чувство, что он не желает слышать то, что собирается сказать Рафаэль. Хотелось, чтобы он, как и сам Лука, был не в силах выбраться из клетки боли и ярости, лишающей возможности сосредоточиться на чем-то другом, думать и говорить. По крайней мере, тогда понять брата было бы проще. Сейчас же перед ним сидел человек, проникнуть в мысли которого было невозможно.

– Если ты так решительно настроен, – продолжал Лука, – давай отправим ее в Саному. Там она сможет набраться опыта у виноделов Калифорнии, помнишь, мы ведь сами прошли тем же путем, когда были мальчишками. Это будет для нее прекрасный отдых далеко, очень далеко от нас.

«Вернее, от меня, – хотел сказать он. – Подальше от меня».

Рафаэль пожал плечами:

– Но она выбрала Рим.

Рим. Родной город Луки. Его отделение в высококонкурентном семейном бизнесе. Именно там были сосредоточены все силы и мощь компании, которая, как приятно было думать Луке, создавалась при его непосредственном участии. А теперь ему предстоит стать няней для той, что была одной из десятков увлечений отца. И его очередной ошибкой, пожалуй, самой большой, на взгляд Луки.