— Привет, Дженна! Как дела?

— Все о'кей! — Дженна подавила раздраженный вздох и сверкнула белозубой улыбкой. Это ее профессиональное мастерство — улыбаться, когда хочется вздыхать или строить гримасы, и обаять, когда руки так и чешутся придушить мерзавца.

Джимми Харт — несмотря на проявившуюся на висках седину, все в офисе упорно продолжали называть его уменьшительным именем, потому как шутовские манеры обязывали, — вальяжно уселся на стул рядом с ней. Мерзавцем он не был, но отличался редкостной навязчивостью, и Дженна очень не любила, когда утро начиналось с его визита к шефу. Хотя Джимми не мог похвастаться пунктуальностью и аккуратностью, на работу он являлся всегда очень-очень рано, а это значило, что до прихода Моргана Фримена ей придется терпеть его общество.

Ей часто приходилось терпеть чье-то общество — уж во всяком случае, развлекать людей, ожидавших в приемной встречи с шефом.

— О'кей, говоришь? А чего же ты такая невеселая? Уж я-то вижу, когда ты не в настроении, — проникновенно поведал Джимми.

— Что вы, мистер Харт! — проворковала Дженна. — У меня и, правда, все отлично. Я просто очень сосредоточена.

— На чем?

— А зачем вам знать? — Дженна применила вычитанную в книге по психологии простейшую уловку, которая позволяла не отвечать на заданный вопрос.

Джимми растерялся и совсем по-женски похлопал ресницами.

— Ну… интересно.

Дженна сделала вид, что печатает на компьютере что-то важное и не слышит его. На самом деле на белом листе открытого документа черные буковки складывались в слова: «Джимми, отвали. Джимми, ты мне надоел».

Справедливости ради нужно отметить, Джимми действительно ей надоел — не за те три минуты, что присутствовал в приемной, а за три года, что Дженна здесь работала. Он почему-то считал себя неотразимым героем-любовником. Впрочем, начальнику юридического отдела это позволительно. Его подчиненные женского пола, все как на подбор хорошенькие, всячески поддерживали в нем эту уверенность. Дженна ничего не имела против чужих иллюзий — но только когда они напрямую не затрагивали ее личных границ. А иллюзии Джимми затрагивали, и, можно сказать, вплотную. Он, конечно, держал себя в рамках приличий и воли рукам не давал — слишком уж строг американский закон в вопросах сексуальных домогательств, — но крутился вокруг нее, как голодный кот у аппетитного куска. Поначалу Дженну смущали его комплименты, потом их приторность начала раздражать. Она до сих пор удивлялась — ну как же можно такие простые слова, как «здравствуй, Дженна», «как дела, Дженна», «сделай мне чашку кофе, Дженна» наполнить десятком сальных оттенков?

— А когда придет Морган? — невинно осведомился Джимми.

— Как обычно, в девять тридцать. — Дженна бросила взгляд на стеклянные часы на стене напротив, красивые, черные с серебристым напылением. Еще тридцать пять минут до спасения. Какой кошмар. И какого черта она сегодня торопилась на работу?

Известно какого. Чтобы навести порядок в бумагах, утрясти расписание встреч на сегодня — Морган попросил поменять местами две из них, а еще протереть новый сервиз и заварить чай строго к его приходу. Все должно быть идеально.

Дженна любила безупречность. Она не знала, любил ли Морган безупречность так же, как и она, но это было не важно. Впрочем, вряд ли, иначе он не дразнил бы ее перфекционисткой… Но она бдительно следила за тем, чтобы у него все было на высшем уровне: безупречно чистая посуда, безукоризненный порядок в бумагах, никакой путаницы и неразберихи в расписании — по крайней мере, никакой неразберихи, которая бы коснулась его. Чего ей стоил весь этот порядок и гладкий механизм работы, никто не знал, а сама Дженна была слишком скромна, чтобы кого-то в это посвящать.

Да, и еще одно, самое важное. Безукоризненными должны быть их с Морганом отношения. Ничего лишнего. Ничего личного. Вежливая улыбка, кивок, разговор по делу, совместная работа. И не важно, что он еще молод, умен и хорош собой как дьявол, а она одинока уже не первый год.

Дженна поморщилась от этой мысли, как будто она вызывала головную боль, и инстинктивно потерла висок. Головная ли боль, сердечная ли… Какая разница. Все просто и предельно ясно. Границы обозначены. Роли названы. Осталось с честью исполнять свой долг… То есть делать работу. То есть быть очень хорошей секретаршей, у которой с боссом сугубо деловые отношения.

Она, кстати, даже секретаршей-то не была. Должность ее гордо именовалась «первый ассистент руководителя проектного отдела». Шекспир уже давным-давно заметил, что «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». И секретарские обязанности остаются секретарскими обязанностями, хотя, конечно, «ассистент руководителя» звучит более благородно.

Но ведь даже самая лучшая, самая преданная, ответственная, аккуратная помощница, живущая под девизом «Совершенства нет, но оно должно быть!», все равно остается женщиной, со всеми присущими женщинам милыми слабостями вроде сентиментальности и влюбчивости…

Но ничего. Сила воли — ключ к успеху в любом деле, часто говорил ей отец, отставной военный, строгий, но справедливый и честный человек. И Дженна, втайне мечтавшая пойти по его стопам и сделать военную карьеру, но слишком нежная и мягкая для этого, всегда помнила этот завет. А значит, совершенно не важно, что Морган Фримен — молодой, обаятельный, очень умный мужчина, а она — женщина, которая рядом с ним проводит большую часть своего времени… Нет, стоп, кажется, мысли побежали по кругу. А этот маршрут ей не нравится. Дженна качнула головой.

— Может, чаю или кофе? — предложила она Джимми, чтобы отвлечься.

— Конечно, кофе. Очень крепкий. Ты прелесть.

«Да, я прелесть», — как-то уныло подумала Дженна. Бывают в жизни случаи, когда это ничего не меняет.

Дженна механически встала и включила кофеварку. Кофеварка была ее гордостью, она долго изучала каталоги и разбиралась в тонкостях и различиях оборудования для варки кофе, прежде чем выбрать это чудо инженерной мысли, которое из-за особой технологии подачи горячей воды позволяло получить кофе, по вкусу мало отличимый от сваренного вручную, в джезве. Еще одна маленькая «безупречность»…

Она любила запах кофе, но не любила его вкус и как-то поймала себя на том, что с большим уважением относится к людям, которые предпочитают чай, чем к кофеманам.

Вот Морган обожает чай.

Что ж, это только лишний раз подчеркивает его благородную жилку. И то, что он ведет здоровый образ жизни. В нем вообще очень силен здравый смысл. И хватит об этом.

Конечно, чтобы подчеркнуть, что Джимми тут «в гостях», стоило подать кофе в «гостевой» фарфоровой чашке, но Дженне не хотелось оказывать ему подобную честь. Впрочем, на бумажный стаканчик он тоже не обиделся. Дженна взялась за телефон — Джимми или не Джимми, а к приходу Моргана все должно быть сделано. Джимми поскучал немного, а потом принялся изучать какие-то бумаги в солидной черной папке. Дженна заметила, что между страницами в папку вложен глянцевый журнал, но дальнейшие изыскания по этому вопросу проводить не стала. Она четко знала грань между ее делом и не ее делом и очень гордилась этим.