Год за годом, двадцать четыре на семь,

есть двое – ты и твоя тень.

Но знаешь, в каждой секунде дня —

тень, что идет за тобой

это – я.

Вот ты шагаешь по майской Москве.

Я /большей частью/ невидимый в темноте,

защищаю тебя от демонов и злых людей

Возвращайся домой скорее, моя Лорелей.

Мир закован в призрачный лунный лёд

и по улицам тихо крадется ночь.

Ты, как миссис Офелия Тодд,

ищешь кратчайший путь

И

исчезаешь

прочь.

Мягким светом мерцает синий экран,

в хрупкой кружке дымится горячий чай.

Я – та пыль, что спрятана по углам.

Не смотри на меня

Не замечай.

Я иду за тобой след в след. Охраняю сон.

Я сижу у кровати, закутанной в тишину,

что растает под первый трамвайный звон

под будильника трель, объявляющего войну.

Знаешь, я – это снег и горячий песок

На стене дрожащий причудливый свет.

Я за твоей спиной. И я – у твоих ног.

Я – это ты.

А впрочем,

меня

нет.

Я храню тебя от боли слепой любви,

от мужчин, чьи чувства к тебе пусты.

Закрываю рты, посмевшие говорить

о тебе плохое

Лелею твои цветы.

И пусть мир вокруг неправилен и жесток, пусть тебя порой кусают его шипы

я иду за тобой след в след, не жалея ног.

Так иди вперед

Никогда не сходи с тропы.

Будь бесстрашной, двадцать четыре на семь. И пусть тьма впереди

пусть зубы оскалил зверь.

Знай, что в каждой секунде дня, я стою за твоей спиной, я охраняю тебя

Виктор Тищенко, он же Джио Россо

(орфография автора сохранена полностью)

© Диана Килина, 2015

© Анастасия Шулипа, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Благодарю за обложку: Анастасию Шулипа и Дарью Пере.

Моих читателей и друзей, которые рыдали вместе со мной, пока я писала эту историю.

Юля – Привет! Я тебя люблю, ты мой ангел, мое вдохновение, моя половинка. Я рада, что нашла тебя на просторах интернета.

Если вместе терпеть дожди,

Будет легче летать.

Будем вместе терпеть дожди,

Будет легче летать

Дима Монатик «Тише»

Шелест шин по асфальту ворвался в приоткрытое на ночь окно, и разбудил меня дребезжащей под колёсами галькой. Я откинулась на спину и сладко потянулась, радуясь тонким полоскам солнечных лучей, проникающих по краям опущенных затемняющих руло на окнах.

Мой сонный взгляд уткнулся в календарь, висящий на стене у письменного стола и число пятнадцать, обведённое жирным красным маркером. Потом я стрельнула глазами на громко тикающие часы и радостно подпрыгнула с кровати.

Сегодня четверг пятнадцатого, десять утра, моя посылка должна уже лежать в почтовом ящике.

Не удосужившись одеться, я накинула короткий шёлковый халатик с фиолетовыми тюльпанами и выскочила на площадку, босиком спустившись с пятого этажа. Мой почтовый ящик не закрывается, точнее – я потеряла ключ где—то полгода назад, и теперь просто прикрываю дверцу. Вряд ли об этом кто—то знает, а даже если и знает – с соседями повезло, в чужих письмах не копаются.

Подцепив крючок простенького замка, я открыла дверцу и тихо пропищала от радости. Тонкий конверт из картона лежал там, в ящике, я не ошиблась. Разорвав бумагу, я нетерпеливо достала содержимое и радостно выдохнула.

Ура, ура, ура!

Как же я ждала этот конверт и посылку. Крошечные бусины из лунного камня переливались на ладони. Мне несказанно повезло – ручная работа и обошлось недорого – всего—то тридцать евро или около того. Сегодня наконец—то начну делать новые браслеты.

Довольная, я скинула бусины обратно в конверт, положила его в карман халатика и вприпрыжку побежала обратно, на пятый этаж в свою квартиру. У двери я ещё раз широко улыбнулась и тихо пикнула.

Улыбка тотчас же сползла с моего лица, когда я уставилась на круглую ручку.

– Вот блин, – выдохнула я.

Дверь захлопнулась, а ключи были в квартире.

Я осталась на площадке в одних кружевных трусиках, и тонком халатике с фиолетовыми тюльпанами.

Как же я выгляжу? Что я сейчас решу?

Столько слов выбросил,

Тесно…

Колется серый дым,

Колются мысли с ним.

Ты же всё, что было у меня,

Честно.

Дима Монатик «Тише»

Лишний раз я убедилась, что с соседями мне повезло. Старушка тётя Маша любезно дала мне позвонить в Lukuabi – служба по открыванию замков – и напоила чаем. Мастер обещал прибыть через полчаса, поэтому я куковала на кухне и слушала старые байки из советских времён, изредка оставляя комментарии о том, что помню сама.

– А мужики, – Марфа Васильевна прожевала золотыми зубами помадную конфету и сморщилась, – Какие мужики раньше были. Ухаживали, обхаживали, цветы—мармелад—лимонад. А теперь что?

– Да—да. Мужик нынче обмельчал, – поддакнула я.

– Тебе ли не знать, деточка. Твой вон, – она махнула морщинистой рукой, – Сколько лет вместе, и верная, и дом содержишь, и работаешь, как пчёлка. А всё туда же.

Я неопределённо пожала плечами, не желая развивать эту тему дальше, и отпила глоток бергамотового чая из фарфоровой чашки.

Конечно, Марфа Васильевна права, но… Так бывает. Ну изменил мне муж, нашёл другую. Не смертельно. Конечно, за восемь месяцев к статусу свободной женщины я так и не привыкла – всё—таки с пятнадцати лет вместе были, не разлей вода. И всё же, жизнь продолжается.