Сделала я всего несколько шагов. Из темноты моей спальни вышла высокая фигура и направилась в мою сторону.

Рот открылся для дикого вопля ужаса, но на него резко опустилась тёплая мужская ладонь, тонко пахнущая табаком, и меня прижали лицом к ближайшей стене. Я попыталась вырваться, но добилась только того, что полотенце упало, обнажив спину и грудь.

– Шшш, – прошипели в ухо, – Я не причиню тебе вреда.

Голос показался смутно знакомым, я заскулила и задёргалась ещё больше. Сильное тело вжимало в штукатурку, я пищала и царапала мужскую ладонь ногтями.

– Тихо, тихо, – пробормотал он, и в следующую секунду я замерла и застыла.

Мужская рука раскрыла влажное полотенце и медленно, осторожно провела по бедру вверх, к рёбрам. Я похолодела от ужаса и широко распахнула глаза, ощущая, как его пальцы перебирают мои кости и подбираются ещё выше, ложась на грудь.

Одной рукой он продолжал зажимать мне рот, а другой медленно трогал мои выпуклости и впуклости, теребил соски и поглаживал их ленивым движением. Я часто и громко дышала, перестав мычать, в ужасе от того, что он делает; и в панике от того, что он сделает дальше.

Полотенце отлетело в сторону, и я осталась полностью обнажённой. По—прежнему прижатой к стене. Твёрдая плоть вдавливалась сквозь ширинку в мой копчик. Свободная рука продолжала нежно гладить моё тело, вызывая прилив адреналина в крови.

Я почувствовала тяжёлое сиплое дыхание на затылке, а потом мою кожу коротко прикусили. Показывая, кто здесь хозяин.

Мамочки, меня же сейчас изнасилуют. Дома, прямо у стены. И…

Похоже, что мне это нравится.

Голова взорвалась от этого осознания. Мне нравится. Я чувствую тепло, мурашки, предвкушение, вожделение. Сейчас меня будут трахать; я даже не знаю кто, я не хочу этого головой, но тело…

– Такая горячая, – прошептали мне в шею.

Длинные пальцы изучали впадинку пупка и скользнули ниже. Большая ладонь накрыла мою промежность, из груди вырвался судорожный вздох. Сейчас он поймёт, и тогда…

– Влажная. Ты хочешь этого, а? – знакомый насмешливый тон, короткий поцелуй в шею, ещё один укус за плечо, на этот раз болезненный.

Пальцы начали кружить над моим клитором, и я сдалась. Застонала. Не хотела, надеялась, что смолчу, но голос сам предал меня.

Забылось кто я, где я, что за мужчина со мной рядом. Рука, зажимающая рот больше не давила тяжестью. Чужая ладонь между ног больше не пугала, даря мучительно сладкие ощущения, которых я не испытывала долгих восемь месяцев. В животе появилась приятная истома, а бёдра сами двинулись навстречу опытным пальцам.

Мой насильник (и насильник ли?) зашипел, резко убрав руку. Визг ширинки, горячий член прижался к моей коже.

– Не шевелись, – сказал он прямо в ухо, вызывая нервную дрожь по всему телу.

С его рукой на лице я кивнула и зажмурилась в ожидании. Секунда, две, три, и вот в меня врывается твёрдый, горячий, просто огромный мужской орган. Я вскрикнула в его руку, и попыталась отстраниться от острых ощущений, но он удержал, схватив меня за талию.

Резкие толчки будто выбивали всю дурь и наваждение из моей ненормальной головы. Он вбивался в меня с такой силой, доставая до самой шейки матки. Быстро, порывисто, так умело, что оргазм накрыл меня всего за какие—то секунды. Ладонь продолжала зажимать мой рот, заглушая крики, и я, как собака, пускала в неё слюни, пока он вколачивался в моё тело.

Да, вот так. Да, сильнее. Я не знаю кто ты, но ты всё делаешь правильно. Ещё, пожалуйста, ещё.

О мои ягодицы тёрлась грубая ткань его джинсов, в носу стоял запах табака от его пальцев, ладонь больно стискивала мой бок – но мне нравилось. Долбаная психопатка, мне нравилось. Как такое возможно?

Низкий утробный рык раздался за спиной, ещё несколько толчков и один болезненный – слишком сильный и глубокий. Мужчина за моей спиной замер, а потом его член мягко выскользнул из меня, и его рука исчезла с талии. Снова визг ширинки, он прижимается ко мне, полностью одетый. В нос ударил знакомый запах, какие—то мужские духи, наверное, слышала в парфюмерном магазине.

– В следующий раз, я дам тебе больше, обещаю, – прошептал он, оставив болезненный засос на моей шее, – Молчи и не шевелись.

Он убрал руку с моего лица, оставив меня прижатой к стене. Я зажмурилась, ожидая чего—то страшного и опасного – ножа, например, который перережет мне горло, но…

Он просто ушёл, хлопнув входной дверью.

Если вместе терпеть дожди,

Будет легче летать.

Будем вместе терпеть дожди,

Будет легче летать.

Дима Монатик «Тише»

Час я приходила в себя, сидя на полу прямо в прихожей, куда я сползла через пару минут, как только он исчез. Тело била дрожь; зубы стучали, как отбойный молоток; из глаз градом катились слёзы.

Мне только что изнасиловали. Ведь правда? Изнасиловали. Надо вызывать полицию, чужой человек проник в мой дом.

Я судорожно соображала, с ужасом глядя на закрытую дверь, что мне делать. Звонить в полицию – но что я им скажу? «Меня поимел у стены в коридоре не знакомый мужик, но у меня нет претензий – обработал хорошо. Нет, следователь, ничего не украли, только трахнули. Да, вполне прилично. Да, кончила».

Я даже не могу медицинское освидетельствование пройти, засмеют.

По заледеневшему телу гулял сквозняк, и я медленно поднялась, опираясь на стену. Взглянув на входную дверь, я подпрыгнула к ней и схватила с комода связку, дрожащими руками вставляя ключ в верхний замок, и поворачивая его перпендикулярно, чтобы ничего нельзя было просунуть с той стороны. Выдохнув, я попятилась назад, зашла в спальню, прикрыв за собой дверь.

В комнате было открыто окно, а я точно помню, что закрывала его. Я в очередной раз за последний час застыла в ужасе, и медленно, медленно, очень медленно повернулась. Свет фонарного столба проникал в комнату. Он что ли через окно влез? Тогда манипуляции с закрывание двери были лишними, пожалуй…

Осмотрев комнату, я уставилась на свою кровать, на которой лежал мой халат. На нём покоился листок А4, сложенный надвое. Осторожно, словно он может испариться, я подняла его и раскрыла. Прищурившись, в полумраке было плохо видно, я прочитала выведенное аккуратным каллиграфическим почерком предложение:

«Надень его в следующий раз».

Сглотнув, я сжала листок в руке и села голышом на кровать. Спать? Нет, не слышала. Какой сон, когда от каждого шороха вздрагиваешь, будто ошпаренная.

Завтра же сменю замки. Оба, на всякий случай. Хотя до сих пор не понимаю, как он попал в мою квартиру. У бывшего мужа ключей нет, это точно; мама живёт в другом городе. Открытое настежь окно смущало, но этаж—то пятый.

И почему его голос и запах показался мне смутно знакомым? Я точно знаю, что где—то слышала… Но где и при каких обстоятельствах, хоть убей, не могу вспомнить.