— Олег, ты не можешь!? — возмущенно воскликнула девушка, вцепившись пальцами в его шерстяной пиджак от Бриони.

— Могу, Оля. Я все могу, — хмыкает он и открывает заднюю дверь дорогой иномарки. — Вот больница. Вот деньги. Иди, делай аборт.

— Но это же твой ребенок, Олег, — девушка громко всхлипывает, но тут же подносит руку ко рту, чтобы заглушить очередной звук. Надменный взгляд серых холодных глаз говорит о том, что парень не передумает.

— Я не планировал детей, Оля, — он нетерпеливо выталкивает девушку на улицу, и она, оступаясь, поскальзывается, падает на заснеженный асфальт. — И больше не звони. Поняла?

Оле пришлось проглотить ком горькой обиды и слез. Она так радовалась, когда сегодня утром, сделав тест, увидела две полоски, что не могла сдержать эмоций и первым же делом поделилась этой новостью со своей соседкой по комнате.

— Ой, Оля, и чего ты радуешься? Не думаю, что твой Олежка будет так же рад, как ты. Не ровня он тебе, Оля, — она покачала головой и снова принялась заполнять таблицы.

А Оля еще и обиделась на нее за то, что она на Олега стала наговаривать.

— Не завидуй, Надя. Я уверена, что в твоей жизни тоже скоро появится мужчина, который будет таким же классным, как мой Олег.

— Угу, — глянула девушка исподлобья. — Когда новоявленного папашу обрадуешь?

— Конечно сегодня, при встрече, — с вызовом ответила ей Оля.

— Тогда придется прикупить винишка на вечер. Жду от тебя подробного рассказа.

— Обязательно расскажу и возможно даже покажу кольцо, — улыбалась Ольга, представляя свою встречу с Олегом.

Сжав в кулаке деньги, которые ей вручил Олег на аборт, Ольга поднялась на ноги. Она укуталась в тонкую шубку и, развернувшись, пошла к главному входу в больницу.

А ведь на эти деньги Олег мог бы купить ей кольцо, но вместо этого просто вышвырнул ее, как паршивого котенка, из машины и из своей жизни.

Что же произошло? Она чем-то обидела его? Но этого не может быть! Ольга всегда старалась быть во всем полезной для Олега. Она понимала, что такие парни как он на дороге не валяются, и то, что парень из всего курса выбрал именно ее, говорило только об одном: он оценил ее старания, поверил в ее любовь.

Всхлипнув, девушка вытерла застывшее на морозе слезы и подошла к окошку регистратуры.

— Здравствуйте, а можно записаться к гинекологу?

— По какому вопросу? — женщина глянула нее поверх очков.

— Мне нужно сделать аборт, — шепотом ответила девушка.

— Аборты — это платные услуги, — громко сказала она, и у Оли от этих слов мурашки по коже пробежались, — вам в другое окно.

Девушка строго глянула на женщину-регистраторшу, но та уже отвернулась и больше не смотрела на нее.

Какие все злые. Разве можно так кричать? Если бы только эта женщина знала, как скверно сейчас на душе у девушки, она бы себя не вела подобным образом. У Оли и мысли бы не возникло делать аборт, если бы было кому помочь. Но матери у Ольги не было, как и отца. Она выходец из детдома. И с Надей они делят комнату в коммуналке потому, что у государства на них не осталось квартир, и они с подругой оказались в длинной очереди на жилплощадь, которая положена детдомовским детям, достигшим восемнадцати лет.

— Я слушаю вас, девушка, — выдернул ее из мыслей звонкий женский голос.

— Можно мне записаться к гинекологу?

— Вы на аборт или на осмотр? — поинтересовалась она.

— Я пока точно не знаю. Наверное, сначала на осмотр, — неуверенно проговорила девушка.

— Так можно же тогда и бесплатно записаться, — предложила женщина.

— Нет, — отрицательно покачала Ольга головой, — не нужно. Я пойду платно.

— Хорошо, тогда давайте свой полис, сейчас оформим.

***

Полгода спустя.

Дождь. Холодный, безжалостный. Не прекращающийся уже несколько дней, он сейчас жестко хлестал по лицу одинокую девушку, которая пыталась укрыться от ледяных капель, кутаясь в весеннее пальтишко.

Сколько прошло времени с того момента, как Ольга приехала к дому Олега, она не знала. Она потеряла ему счет. Девушка думала сейчас лишь только о том, как она замерзла и что она лучше замерзнет здесь, под этими воротами, чем вернется обратно в коммунальную квартиру. Нападки соседки в последние месяцы стали настолько жестокими, что однажды она даже подняла на Ольгу руку. Этого девушка больше не могла терпеть. И она решила действовать.

Сначала она вознамерилась позвонить Олегу, но когда поняла, что он заблокировал ее номер, не остановилась на этом. Собравшись с духом, девушка вызвала такси и поехала к его дому, а если быть точнее, к особняку, в который они не раз приезжали, когда отец Олега отсутствовал.

И вот теперь, дрожа от холода и поджимая озябшие пальчики в ботинках, Оля жалела об этой затее. Надо было хотя бы дождаться благоприятной погоды, а не переться в дождь, в неизвестность. На что она надеялась, приехав сюда? Наивность — вот самая большая беда Ольги. Она надеялась на то, что Олег одумается и вернется к ней.

Когда впереди показалась машина, девушка вся напряглась и даже перестала дрожать, заставила себя собраться. Небеса продолжали низвергать тонны воды, которая заливала собой замерзшую землю, и Ольга старалась быть аккуратнее. Ведь стоило оступиться, и она непременно оскользнется и упадет. Авто плавно, будто большой аллигатор, прорезающий толщу воды, подъехало к воротам и остановилось. Это был ее шанс.

Увитые кованным узором створки медленно поползли в стороны. Ольга ускорила шаг и подступила к машине именно в тот момент, когда водитель нажал на газ, обдавая ее ледяной водой из лужи. Ольга попятилась, стараясь спрятаться от холодных капель, и все-таки умудрилась оступиться. Нога подвернулась, и она со всего размаха упала в ту самую лужу, которую старательно пыталась обойти.

— Черт, — в сердцах ударила ладонью о землю.

Машина вдруг остановилась, а Оля, пытавшаяся подняться из лужи, замерла.

Задняя дверь машины открылась, и из нее вышел мужчина, облаченный в черное пальто. Тут же распахнулась и дверь с водительской стороны. Не прошло и секунды, как над головой мужчины раскрылся зонт. Пассажир в несколько шагов преодолел расстояние до Ольги.

— Кто ты такая? И что тебе надо? — холодным, будто вековой лед, голосом проговорил он.

— Я… я пришла к Олегу, — Ольга принялась неуклюже подниматься с земли.

— Зачем тебе мой сын? — на лице мужчины скользнуло удивление, но уже через миг оно исчезло, спрятавшись под маской холодного безразличия.