Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Этот голос всегда вызывал дрожь в ее теле. Маделин думала, что после целого года работы на Петрова его глубокий низкий голос с легким акцентом уже не будет так странно действовать на нее. Она ошибалась…

– Мисс Форрестер, – сказал он, и голос его отчетливо прозвучал в мобильном телефоне. – Надеюсь, вы все приготовили к сегодняшнему мероприятию?

Мэдди оглядела банкетный зал:

– Все идет по плану. Столы накрыты, зал украшен, список гостей утвержден.

– Я должен проверить. Тем более после инцидента, случившегося на выставке «Белый бриллиант».

Маделин насторожилась, но продолжала говорить спокойно. Возможно, появится шанс наконец-то увидеть своего босса, которого до сих пор она могла лицезреть лишь на фото.

Сжав руку в кулак, Маделин почувствовала, как ногти вонзились в ладонь.

– Лично я не назвала бы это инцидентом. Просто к нам явились незваные гости, и они съели обед, предназначенный не для них. Но мы решили этот вопрос. Некоторым приглашенным гостям пришлось подождать минут двадцать, пока им не принесли их обед, но они не выразили никакого недовольства.

Маделин и не знала – оказывается, босс находился в курсе этого происшествия.

«Белый бриллиант» – первое большое мероприятие, которое она организовала для Петрова, и первое мероприятие со времени приезда ее в Европу. Алексей никогда не посещал те маленькие выставки, которые Маделин устраивала в Северной Америке. Он руководил своим бизнесом из офиса в Москве, иногда – из офиса в Милане и посещал лишь крупные мероприятия, каковым, несомненно, являлся и сегодняшний банкет.

Его присутствие может превратить этот банкет в сумасшедший дом. Сюда, несомненно, нахлынет народ – горожане и журналисты – в жажде увидеть главу компании собственной персоной. Алексей был блестящим бизнесменом – человеком, создавшим свою компанию, что называется, с нуля, собственными силами и превратившим ее в дизайнерский дом, производящий самые престижные драгоценности в мире. Успех Петрова, а также то, что он не любил афишировать себя и свою личную жизнь, лишь подогревали к нему интерес публики и прессы.

И теперь Маделин предстояло впервые встретиться с ним лицом к лицу. При одной мысли об этом внутри у нее все сжималось.

– Те, кому пришлось ждать своего обеда, возможно, думают по-другому, – сухо произнес Петров.

Маделин взглянула на свои ногти и, заметив отслоившийся кусочек лака, подумала, что надо освежить маникюр перед началом мероприятия.

– Этот вопрос должна решать охрана, а не я. А охрана мне не подчиняется.

Его глубокий смех эхом зазвучал в телефонной трубке. И в ней.

– Ваша безжалостность мне всегда нравилась.

Безжалостность? Может быть, она и стала немного безжалостной. Хотя в некоторой степени всего лишь разыгрывала это. Но она любила свою работу, нуждалась в ней, а Алексей ожидал от нее безупречного выполнения ее обязанностей. И Маделин всегда была безупречной, а это означало одно – она не собиралась отвечать за ошибки других людей.

– Хорошо, я поговорю с Джейкобом насчет дополнительных мер охраны. Полагаю, у вас больше нет вопросов? – спросила она.

– Как вам сказать…

– Вы пытаетесь вывести меня из себя? – Не справившись с всплеском адреналина, Маделин почувствовала раздражение.

Она могла сохранять спокойствие – всегда и с кем угодно. Но Алексей Петров, с его порочным сексуальным голосом, волновал ее больше, чем кто-либо. В нем было нечто…

– Возможно. Я немедленно уволил бы вас, если бы сомневался в вашей компетентности, Маделин, и, уж конечно, не стал бы продвигать дальше, – сказал Петров.

Он произнес ее имя так, что Маделин почувствовала, как побежали мурашки по спине.

– Значит, я могу расценивать это как похвалу моим рабочим качествам, – сказала она, изо всех сих стараясь взять себя в руки и снова стать спокойной, холодной и собранной.

Она давно уже не позволяла мужчинам отвлекать себя, служить ей помехой. Когда Маделин стала жить самостоятельно, она взяла себе это за правило. Она двигалась вперед, развивалась и никогда не оглядывалась на прошлое. Ей не хотелось смотреть на ту уязвимую, беспомощную девушку, которой она была пять лет назад.

– Но сегодня все подготовлено лучшим образом, – твердо сказала она.

– Хорошо.

Но голос его теперь раздавался не из трубки. Он стал более глубоким, сильным, звук словно наполнил собой весь банкетный зал, окутав Маделин теплой волной и заставив покраснеть.

Повернувшись, она увидела прямо перед собой широкую мускулистую грудь. Вообще-то эта грудь была прикрыта прекрасно сидевшей рубашкой, застегнутой на все пуговицы, но одежда не смогла скрыть идеальной формы накачанных мышц.

Маделин с усилием сглотнула, в горле внезапно пересохло, руки у нее задрожали. Потому что перед ней стоял ее босс. И выглядел он гораздо лучше, чем в ее воображении.

Он был таким огромным, широкоплечим и высоким – почти два метра. И лицо его было поразительным. Черные, красиво изогнутые брови, квадратный подбородок. Глаза его были темно-карими, завораживающими и совершенно непроницаемыми. Взгляд – твердым. И все в нем словно свидетельствовало о бескомпромиссности.

Кроме губ. Казалось, они могли смягчиться, чтобы поцеловать женщину…

Маделин почувствовала, как облизала губы, когда ей в голову пришла эта мысль.

– Мистер Петров, – сказала она.

Затем поняла, что все еще прижимает мобильный к своему уху, и быстро опустила его.

– Мисс Форрестер. – Алексей протянул ей руку.

Его рукопожатие было твердым, крепким. Высвободив свою руку, Маделин попыталась надеть на лицо невозмутимую маску. Безуспешно. Она незаметно размяла пальцы, пытаясь избавиться от ощущения его прикосновения.

Она отвернулась от него, взглянув через плечо на огромный и красиво украшенный банкетный зал, где все находилось на своих местах, кроме драгоценностей, которые нельзя было выставлять до самого начала мероприятия. Пока не приедет вооруженная охрана.

– Надеюсь, вы довольны подготовкой, – сказала она, нисколько не сомневаясь в положительном ответе.

– Да, конечно, – сказал он.

Легкая улыбка заиграла на его губах, и Маделин почувствовала желание неотрывно смотреть на этот восхитительный рот.

Она судорожно цеплялась за остатки самоконтроля, который грозил вот-вот покинуть ее.