Ирина Дынина

Маша и медведи

Моей внучке Виктории, с любовью.

Жила-была на свете девочка Маша.

Маша жила с родителями в большом городе, в красивом, многоэтажном доме, в просторной квартире, на всём готовом.

Папа и мама девочки ходили на работу, а Маша училась в школе, во втором классе.

Училась Маша хорошо, но не старалась, ленилась. Учеба давалась ей легко, но домашние задания Маша выполнять не любила и, потому, считалась хорошисткой, а, могла бы учиться на отлично, кабы не ее лень.

И дома маме девочка не помогала, отлынивала от любой работы.

Бывало, попросит мама девочку.

— Сходи Машенька за хлебом в булочную.

А, Маша ей и отвечает:

— Не могу, мамочка. У меня ножки болят.

Попросит мама девочку помочь ей по дому.

— Помой, Машенька, посуду.

А, Маша ей и отвечает.

— Не могу, мамочка. У меня ручки болят.

Так и жили — папа и мама работали, а Машенька ленилась.

Всю работу по дому мама выполняла — готовила еду, стирала, убирала и гладила. Правда, в том помогала ей бытовая техника — пылесос, стиральная машинка, да микроволновая печь. Но, все равно — работы много было, а помощников, так и вовсе, не находилось.

Маша любила читать книжки, особенно, всякие волшебные истории про чудеса и исполнение желаний. Очень нравились девочки сказки про цветик-семицветик, золотую рыбку и волшебную щуку.

— Вот бы мне так, — мечтала девочка, валяясь на диване и не замечая укоризненного взгляда мамы. — чтобы рыбка золотая все мои желания исполняла! Уж я бы пожелала всего-всякого и много!

Ещё Маша часто капризничала — то суп ей не такой, то, каша с комочками, то пироги без малины.

Мама Машина вздыхала, но дочку не ругала — повзрослеет и перестанет капризничать.

А, потом Машина мама тяжело заболела. Приехала строгая тетя доктор в белом халате, грустно покачала головой и забрала Машину маму в больницу.

Остались папа и Маша одни-одинешеньки и некому стало Маше кашу варить без комочков и пирожки жарить. Папа девочки много работал, да еще и к жене в больницу успевал ходить — лекарства всякие покупал, да фрукты-овощи носил.

Трудно ему приходилось — за больной женой ухаживать надо и дочку воспитывать.

Решил папа отправить Машу, к своим родителям, далеко, в деревню Ольховку, благо, летние каникулы еще не успели закончиться.

— Не хочу в деревню! — капризничала Маша и ногами топала. — Нет там никаких условий для комфортного проживания ребенка — туалет на улице, интернета отсутствует, да и игрушки мои все в городе останутся. Как мне там жить, без игрушек?

— Ничего. — ответил Маше папа. — Как-нибудь потерпишь, пока мама не поправится.

Уж Маша и ногами топала, и руками махала, и капризничала по — всякому, но в Ольховку, все равно, ехать пришлось. Из всех игрушек взяла Маша с собой только Мишутку — плюшевого медвежонка, у которого на лапке дырка была, да один глаз отклеился.

— Что ж так мало игрушек взяла с собой, Машенька? — спросил папа у девочки.

— Жалко мне кукол своих нарядных в деревню тащить. — ответила Машенька. — Вдруг они там выпачкаются или потеряются.

— А, Мишутку, значит, не жалко? — вновь спросил папа.

— Мишутку — не жалко. — ответила девочка. — Он — старый уже, мех на нем вытерся весь и глаз почти отклеился.

Собрал папа дочку, да и поехали они на автобусе, в далекую деревню Ольховку.

Всю дорогу Маша губы дула и слезы лила — очень не хотелось ей из города уезжать и оставлять свои игрушки без присмотра. Игрушек много у Маши было — и куклы Лолочки, и куклы Барби в пышных платьях, и единорожки разноцветные, и девочки с кошачьими ушками, и много-много других разных игрушек.

Очень Маша на маму свою обижалась, что заболела она тяжело, и что Маше пришлось из дома родного уехать, к дедушке и бабушке.

Деревня Ольховка затерялась среди дремучих лесов и глубоких озер. Лес начинался сразу за околицей и простирался на много километров. Высокие ели и величественные сосны махали Маше своими мохнатыми лапами, но девочка не обращала на лесную красоту никакого внимания — ну его, этот лес. Чего в нем может быть интересного? Лучше мультфильмы по телевизору лишний раз посмотреть.

Дедушка и бабушка Машу встретили приветливо — окружили заботой и любовью, нечасто единственная внучка к ним в гости приезжала.

Осталась Маша в Ольховке, а папа ее, в город уехал — очень сильно переживал мужчина за свою больную жену.

Маша и здесь своим привычкам не изменила — ленилась и капризничала.

— Иди Машенька блинчиков со сметаной покушай. — приглашала девочку к столу бабушка.

— Не хочу со сметаной, — капризничала Машенька. — хочу, с молоком, сгущенным.

— Машенька, — звал девочку дедушка. — пошли со мной, поможешь кроликам травки зеленой нарвать, да курочек пшеном покормить.

— Не хочу я кроликам траву рвать, — ленилась девочка. — противные они, ваши кролики — ушами длинными шевелят, носами дергают, и от них пахнет плохо. И курочек ваших, мне не надобно. Сами их пшеном кормите, а я устала уже.

Так и сидела Маша день-деньской у окошка, в телефоне своем картинки рассматривала, дедушке и бабушке ни в чем помогать не хотела.

Но, бабушка и дедушка Машу очень сильно любили, потому и прощали девочке её лень и капризы.

— Пошла бы ты внученька на улицу погулять. — как-то предложила девочке бабушка. — с ребятами нашими познакомилась. Глядишь, подружек бы себе нашла. Все веселее, чем одной сидеть и скучать у окошка.

А, Маша, от безделья и скуки великой, взялась Мишутке своему ремонт делать — лапу от дырки починять, да глаз «Суперклеем» приклеивать. Повеселел Мишутка — с лапой, заштопанной, да двумя глазами, на свете куда лучше жить, чем одноглазому!

— Одни мы с тобой, Мишутка, — разговаривала Маша со своей старенькой игрушкой. — в деревне этой скучаем, занятия себе отыскать не можем.

А, тут, бабушка, со своим предложением.

— Хорошо, бабушка, — ответила Маша. — пойду я на улицу, прогуляюсь.

Вышла Маша из дома — птички поют, солнышко светит, а ребята местные, поутру, у колодца собрались.

Подошла к ним Маша, знакомиться.

— Здравствуйте, — сказала девочка. — меня Маша зовут. Я из города приехала.

— Знаем, что из города. — насмешливо ответила ей девочка соседская, Наталья. — Лентяйка и белоручка, бабушке и дедушке ни в чем помогать не желаешь. Не умеешь ничего делать, наверно?

— Почему, не умею? — удивилась Маша. — Не хочу, вот и не делаю. Скучно это — делами заниматься.

— А,