показался — страшно высоко, упасть можно и удариться. На втором табурете, что пониже, тоже не понравилось Маше сидеть — до стола далеко, а до тарелки с кашей, еще дальше. Тогда уселась Машенька на маленькую табуретку и к каше потянулась — по росту ей стульчик оказался, в самый раз для того, чтобы покушать с удобствами.

Набросилась Маша на кашу, наелась вдоволь и спать захотела, а тарелку, немытую, на столе бросила, по привычке своей нехорошей.

Каша, хоть и не такая вкусная, как в доме родном, у мамочки любимой, но голод утолила хорошо.

— Спасибо хозяева вам за кашу. — поблагодарила девочка неизвестных добрых людей и прошла в другую комнату, кровать для сна разыскивать — за оконцем-то, стемнело совсем.

А, в другой комнате три кровати стояло — большая, поменьше и маленькая, как раз для Маши.

На большой кровати — подушка одна, но огромная, высокая, на кровати поменьше — обычная, но в кружевной наволочке, на маленькой кроватке — три подушечки, одна другой наряднее.

Попробовала Маша на большой кровати полежать — ан, нет, не понравилось ей — жесткий матрас, да одеяло кусачее весь сон отогнало.

Тогда легла девочка на кровать, что поменьше, но опять не уснула — матрас неудобный, подушка — высокая.

Пришлось Маше на маленькую кроватку спать ложиться, а, там, все в самый раз оказалось. Матрасик — мягкий и одеяло пушистое, и игрушка-погремушка под подушкой.

На той кроватке Маша и заснула сладко-сладко, Мишутку своего рядом положила и не слышала, как утром ранним петухи пропели.

С этими петухами вернулись домой хозяева и сразу поняли, что кто-то чужой по дому ходил и свои порядки наводил.

В той избушке лесной, жили три медведя — Михайло Потапович с Настасьей Филипповной и Мишутка, маленький медвежонок, сынок их, озорной и веселый.

Смотрит Михайло Потапович, а табурет его двигал кто-то. Кто-то посторонний, да хозяевами дома, незваный.

— Кто сидел на моем стуле? — грозно взревел Михайло Потапович и топнул ногой.

— Кто трогал мою тарелку? — присоединилась к нему Настасья Филипповна и сердито лапами замахала.

— Кто ел мою кашу и всю съел, да еще и тарелку грязную на столе оставил? — расплакался голодный Мишутка и засунул лапу в рот.

— Сейчас мы отыщем гостя нежданного и ему не поздоровится. — грозно заявил Михайло Потапович и медведи, все втроем, пошли по дому бродить, гостя незваного искать.

В сенях пусто оказалось, в горнице — никого. Тогда направились медведи в спальню, а там..

— Кто спал на моей кровати? — грозно заревел медведь.

— Кто лежал на моей кровати? — сердито заревела медведица.

— Кто спал в моей кроватке и, до сих пор, там спит? — ойкнул медвежонок и указал лапой на Машу.

А, Маша уже не спала. Проснулась она от грозного рева медведей и перепугалась. Перепугалась и решила повиниться.

Странно ей, конечно, медведей видеть было, на двух ногах стоящих и в одежду человеческую одетых, но разве мало в жизни диковин случается? В книжках умных и не про такие чудеса написано, а, Маша, девочкой росла любознательной и книжки всякие, занимательные, читать любила.

Встала она с кровати и в пояс медведям поклонилась.

— Извините меня, хозяева добрые, за то, что без спросу в избу вашу зашла, кашу вашу съела и на кровать улеглась. — сказала девочка, испуганно смотря на злых медведей. — Ночь на дворе была, а, мне, одной, в лесу страшно.

— А, сейчас тебе, что, не страшно? — удивился Михайло Потапович.

— Страшно, — призналась Машенька. — вон, вы какие большие и сильные. А, разве не знаете вы о том, что нельзя на детей кричать и ругаться? Детей надо с любовью воспитывать, словами ласковыми.

— Это, тебя-то, словами ласковыми? — зарычал медведь. — Лентяйку и грязнулю?

— Почему, лентяйку? — возмутилась Маша несправедливым обвинением.

— Потому что, ты, неумеха, кашу чужую съела, а тарелку за собой помыть не потрудилась. — еще больше разозлился папа-медведь. — Так только лентяи делают — никогда за собой не прибирают! Вот, у нас, Мишка, хоть и маленький еще, а тарелку после себя, всегда помоет, или языком вылижет начисто.

— У нас дома посуду всегда мама моет. — махнула рукой Маша, продолжая спорить с грозным медведем. — И пол метет, и белье стирает, и гладит.

— А, ты чем занимаешься? — зарычал медведь.

— Я? — растерялась Маша. — Ничем не занимаюсь. В игрушки играю и книжки читаю. Я еще маленькая!

— Ты хоть и маленькая, — рассердился медведь и ногами затопал. — но, лентяйка большая! Ты в дом наш без спросу пробралась. Мы тебя накажем за это!

На этот раз Маша сильно испугалась — очень уж зол был Михайло Потапович, аж шерсть у него на загривке дыбом встала.

— Не наказывайте меня, медведи лесные, — попросила Маша. — Не со злом я к вам в дом пришла, а по незнанию. Вы простите меня за это, а я я вам отработаю и вину свою искуплю.

— Отработаешь? — расхохотался медведь и подбоченился. — Чем же ты можешь нам отработать? Невзрачная ты, маленькая, да худенькая, и одета странно — в штаны чудные, да рубаху, а не в сарафан, как девицам положено. Какой из такой крохи работник получится? Да и лентяйка ты, сразу заметно. Толку-то от тебя? Съесть тебя, и все дела.

— Одета — обычно. — развела руками, ошарашенная словами медведя, Маша. — В городе нашем все так одеваются.

— Еще и городская! — всплеснула лапами медведица, Настасья Филипповна. — От неё еще изжога приключится! Они, там, в городе, еды доброй не ведают, всякой гадостью питаются, газировку пьют сладкую, после которой зубы болеть начинают.

— Не буду я её есть. — заупрямился медвежонок. — У меня от сырого мяса животик болит. А, она, может, и вовсе — невкусная. Вон, какая худая и бледная! Дайте мне лучше меду и ягод.

Перепугалась Маша не на шутку. Медведи лесные — огромные и злые! Вдруг и вправду её съесть решат?

Но, Маша, хоть и ростом мала пока что, зато, сообразительная и храбрая.

— Нельзя маленьким детям мясо сырое давать. — поучительным тоном произнесла девочка. — Детям — особое питание нужно, для малышей предназначенное. Молоко и кашка полезная, фрукты-овощи мытые, йогурт и компот. Компот — обязательно! Так наш учитель школьный говорит, а он у нас — умный, просто жуть! Обо всем на свете понятие имеет и про все на свете рассказать сможет.

— Кашу мы Мишутке и так даем, без твоих советов. — заявила Настасья Филипповна. — Только он ее кушает плохо.

— Не очень-то она и вкусная, ваша каша. — заявила Маша смело. — Её только с большого голода кушать можно.

— Ишь ты, какая! — разозлился медведь-папа и ногою топнул. — Каша