Владлен Сирин

Monsieur Artaud

Monsieur Artaud

Пасмурной холодной ночью, когда всевидящие глазки звезд были занавешены тучами, я встретил ЕГО.

Совершенно случайно.

Без намерения.

Среди слишком большого сосредоточения уже опостылевшей женской плоти, их заплаканных очей, вытянутых лиц и несчастно свисающих, как у тряпичных кукол, рук этот непримечательно-примечательный поборник «высоких» нравов, навеянных ему, вероятно, серыми фильмами и пустоголовыми сериалами, выглядел крайне неприступно и привлекательно. Эта особая привлекательность в структурированности и механистичности действий, выполняемых объектом, как будто пытающимся мимикрировать под окружение, чтобы его просто никто не трогал. И сегодня этот человек превратился в уличный фонарь. От него исходила аура холодного, отпечатывающегося ожогом роговицы, жутковатого и слегка ненастоящего желания убежать. Он стоял неподвижно, руки скрещены на груди, ему хочется просто запереться от пронизывающей прохлады темно-серого неба. Не выражающий ничего мутный взгляд, направленный в глубины сотканного из электрических импульсов, проходящих через нервные провода, разума, который сейчас спокойно ковырял в бескрайних кристальных полях простейшие, уже заранее кем-то придуманные мысли, отсвечивал в сторону разрывающих интимность момента фар приближающегося автобуса. Одежда серо-черная, как замасленные стальные шестерни; начищенные до блеска ботинки; кепка с козырьком, напоминающим параплан. Стоит в ожидании машины, объединяющей людей общим желанием поскорее добраться домой и разогреть в микроволновке незамысловатый ужин. Герой моего вечера неспешно промаршировал в открывшиеся со скрипом двери огромной колесницы. Я скользнул за ним в объятия нагретого кондиционером вонючего и влажного от пота воздуха. ОН сел на третье спереди кресло и как будто с ним слился. Мякоть синтетической ткани засосала его ставшее аморфным тело в неодушевленный мир. Я прошел в самый конец автобуса и, немного пошатавшись под действием иррациональных сил, практически свалился на колючее сидение, раскаленное, словно поверхность звезды. Расположился я абы как, совершенно неровно, не давая своему телу почувствовать комфорт и растечься в слабости. Каждая кочка отдавалась новой трещиной в позвоночнике. Ноги вспотели и страшно затекли. Я решил встать, чтобы снова ощутить на себе давление покинувших меня сил. Прилипнув подошвами к полу, а ладонью – к прохладному поручню, я ощутил свободу от синтетической статики. Просто наслаждался потоком, несущим меня к цели. Украдкой я поглядывал на свою мишень, сонно подергивающуюся на грязной седушке. Муха без крыльев. В окне мелькали ослепшие после долгого дня тусклые окна, из которых меня не было видно, да и кому какое дело до человека, стоящего в автобусе. Они не видят бьющуюся в конвульсиях не до конца оформленную, но так и рвущуюся наружу мысль. Она лопает капилляры в моих глазах, обостряя, вставляя палки в колеса огромным лазурно-синим повозкам без капли души и смысла, лишь собирающих вокруг себя грязь мерзость ужас дрянь гнусь выделения и обыкновенный космический мусор, образовавшийся после вхождения созданного еще в другой стране спутника в атмосферу глазного яблока под названием Земля. И эта несчастная красная звезда, украшавшая шарообразную конструкцию, распалась на миллионы механизмов, свалившихся прямо сюда, в новый мир, где мысль высирается из искусственного, непонятно кем выдуманного мира пиксельных изображений. А тот кровавый фонтан, умерщвляющий каждую клетку моего больного Вселенной тела, но рвущийся в голову, разрушая на пути каждый значимый образ, есть слюна, стекающая из бездонного всегда открытого ненасытного рта черной дыры, пожирающей нашу галактику из самого ее центра. И тот, кто сидит сейчас на третьем спереди сидении автобуса не кто иной как оппонент Вселенной. Идеальная структура. Мимик. Обман зрения, слуха и иных органов восприятия. Автономный двигатель, заведенный лет тридцать назад и продолжающий инерционное вращение по четко заданной траектории. А мои молекулы бесцельно блуждают в океане небесного молока. Колеса неритмично трещат, дробя асфальт и выкидывая из-под себя небольшие камушки вперемешку с влагой. Дорога все длиннее, а ночь такая темная, что на стекле вырисовывается узор исключительно в виде интерьера автобуса. Черви проводов проносятся перед уставшими глазами, прикрытыми веками, будто бездонный колодец. Из носа течет бордовая тропинка. Путь, ведущий в глубины разума – такой витиеватый, собранный из похожих на таблетки существ, ведущих беспорядочный образ жизни внутри моей кровеносной системы. Стереть стереть стереть, чтобы маршрут не был обозначен, чтобы никто никто ни единая живая мертвая металлическая пластиковая восковая или не весть какая душа тело разум насекомого или паукообразного рыцаря или священника или государственного служащего, отдраивающего императору ботинки своим языком, а после вливающим сгущенное молоко ему в глазницы и уши и нос и объемную ротовую полость, циркулирующую в себе и так приторные речи, не могли понять осознать придумать и тысячи синонимов на других языках разобщающих и так непонятно как коммуницирующие организмы безропотных онанистов с частотой поршня двигающих своими дланями взад вперед, никогда не находя оптимальные методы, но соблюдая определенную частоту колебательных движений вверх вниз взад вперед, чтобы лопнуть от источающего мерзкий запах мертвичины важнейшего в их жизни события разрядки одноствольного ружья, выпиленного на заводе ими самими, чтобы было ради чего жить и всыпать горстями порох в свои отверстия, которые пока еще не были просверлены ментально (и никогда не будут), они были лишь пробиты прессом в телах, отчеканенных их родителями в холодный январский вечер во время праздников от нечего делать или от внезапно загоревшейся страсти в давно угасших сношениях, в которых друг друга уже никто не понимает и хочет только одного – обладания, полного контроля, блестящего владения языком и методами управления сознанием, чтобы передать сакральные мысли пулей вылетевшим из разорванных влагалищ деток, и я знаю, что они будут поступать точно так же: каждый день мазаться маслом, чтобы поменьше скрипеть и не досаждать никому, кто может плохо о них подумать или услышать невнятное жужжание и обратить на тебя внимание – нет нет нет просто беги не смотри на меня пожалуйста, просто захлопни дверь и промасли петли ради себя ради своей семьи ради своего будущего в цифровой эпохе шаблонных грез и мечтаний, которые можно достигнуть только выполняя действия, сказанные им и им и им, ведь у них был план и у тебя он есть, ведь ты поменял пункт вставать в 5 утра на вставать в 4 утра и твоя жизнь наполнилась смыслом, к которому ты идешь по рулетке выверенными ровными размашистыми шагами и ты успешен ты велик ты стал ИМ, стал юзером, а не лузером, стоило только выплыть из потока и попросить навигатор сказать скрипучим искаженным голосом «маршрут построен». Третье сидение