БАЦ!

Вздрогнув, Абеке проснулась. Неужели почудилось? Но звук повторился.

БАЦ!

Девочка вскочила, едва не ударившись о потолок. Цепь на лодыжке звякнула и разбудила Мейлин.

– Что такое? – спросонья пробормотала та, шаря руками в темноте.

К Абеке постепенно вернулись воспоминания: их пленницами везут на корабле в лагерь захватчиков к югу от Нило. Ей уже приходилось бывать на захватническом судне – правда, в качестве почетной гостьи, когда к твоим услугам пуховая перина, зеркало в золоченой рамке и полная свобода – гуляй где пожелаешь. Не то что сейчас: заперли в темном, тесном трюме, где все скрипит да пищат крысы.

В довершение всего девочек приковали друг к другу за лодыжки тяжелой цепью.

– Голоса, – шепнула Абеке. – Кто-то идет. Подъем.

Мейлин ловко и бесшумно поднялась на ноги, даже не звякнув кандалами. Разбитая и поверженная, она не растеряла навыков воина.

После стольких дней кромешного мрака тусклый огонек свечи ослеплял. Когда глаза привыкли к яркому свету, Абеке различила на пороге высокого, крепко сложенного паренька с бледной кожей и виноватым взглядом. Шейн.

При всей нелюбви к захватчикам, Шейн единственный помогал девочкам. На протяжении долгого плавания приносил им еду, свежую воду. Без него они с Мейлин бы просто-напросто погибли.

Абеке ощущала исходящие от Мейлин волны ненависти, но девочка молчала, предоставив нилоанке самой разбираться.

– Ну как вы? – в голосе Шейна звучала искренняя забота, однако на поясе враждебно поблескивала сабля – символ власти. Как ни крути, мальчишка был тюремщиком, способным пробудить своего зверя-воителя, росомаху. При обычном раскладе леопард Абеке, Ураза, могла сразить любого врага, однако в замкнутом пространстве росомахи не знали себе равных.

– А сам как думаешь? – бросила Абеке, демонстративно гремя кандалами.

– Слушай, мне очень жаль, – вздохнул Шейн. – Я просил, чтобы на вас не надевали цепи. – Он осекся, уставившись в потолок, откуда доносился отчетливый скрежет. – Впрочем, вам недолго томиться взаперти – наш замок прямо по курсу.

Абеке прищурилась. Что ей теперь, радоваться? В трюме, конечно, не сладко, но в лагере захватчиков будет еще хуже. Того и гляди, их с Мейлин принесут в жертву Гератон, Великой Змее. А может, заставят выпить Желчь, что превращает человека в марионетку, которой управляет Великий Зверь, как уже случилось с Мейлин.

Девочка попыталась успокоиться, однако при мысли о кошмарном дне в пещере Мулопа перед глазами вставали жуткие картины: Мейлин впивается ей в руку пальцами, как тисками, и с чудовищной силой швыряет на песок. Попытка вырваться, но в следующий миг на затылок обрушивается дубинка с железным наконечником. Мир вокруг меркнет…

– Ваш замок? – переспросила Абеке, отгоняя мрачные воспоминания. – А кто был истинным хозяином?

– Лорд из Нилоанских степей. – Шейн снова вздохнул. – Мало радости захватывать чужие владения. К твоему сведению, лорд жив, а благодаря мне обитатели замка целы и невредимы. Как говорится, чем могу.

Абеке недовольно скрестила руки на груди и нахмурилась.

– Следуйте за мной, только без глупостей, – попросил Шейн, глядя в пол. – Это для вашего же блага.

Абеке покосилась на подругу, та слегка кивнула. Все-таки Шейн их единственный маломальский союзник, с ним лучше не ссориться, а попытаться выведать сведения.

– Ладно, – объявила Абеке, – мы в полном твоем распоряжении. Веди.

Подниматься со скованными ногами было тяжело. Преодолев ступеньку, Абеке ждала Мейлин и только потом делала следующий шаг. Наконец троица очутилась под открытым небом. День выдался пасмурным, но с непривычки свет ослеплял. Абеке невольно зажмурилась, из глаз хлынули слезы.

Своими сильными руками Шейн вытянул узниц на палубу, усадил у борта. Минуту спустя Абеке разлепила веки – и ахнула.

Отряд захватчиков загружался в шлюпку, чтобы плыть к берегу. В простых кожаных доспехах с сияющими нагрудными пластинами, предназначенных не для торжественных церемоний, воины готовились к бою.

Сражаться с обитателями Нило, мелькнула горькая мысль. Убивать тех, кто ценой своей жизни защищает свои дома.

Неподалеку стоял Зериф – бородатый красавец с изборожденным морщинами лицом – обманом едва не переманивший Абеке на сторону зла. Рядом с ним маячил стройный силуэт Айданы, матери Роллана, которую Абеке не видела после событий на Севере. Хотя на ней не было оков, она походила на пленницу – измученная, с ввалившимися щеками. Абеке впервые порадовалась отсутствию Роллана – он вряд ли бы пережил, увидев мать в таком состоянии.

Третьей в компании была незнакомая девушка. Высокая, бледная, с огромными глазами и лукавой улыбкой; в черном кожаном костюме, перехваченном ремнями цвета слоновой кости, своим узором напоминающими паучьи лапы. Покосившись на девочек, незнакомка обернулась к Шейну и, едва шевеля губами, проговорила:

– Это за ними ты так долго гонялся, братец? Ну и ну!

Брат! Ну конечно, тот же острый подбородок, высокие скулы, копна светлых волос. Девушка явно принадлежала к Отмеченным. На плече у нее примостился огромный, размером с чайку паук; толстое, в желтую полоску брюшко едва не лопалось от яда.

Шейн на секунду растерялся, но следом выдал с издевкой:

– Напомнить, сколько раз ты проиграла хранителю замка Зеленых Мантий, Дрина? Или промолчать?

Удар попал в цель. Дрина закусила губу, но под пристальным взглядом Зерифа напустила на себя суровый вид. Не будь захватчика поблизости, брат с сестрой наверняка подрались бы.

– Довольно! – рявкнул Зериф, когда Дрина попыталась возразить. – Победа у нас в кармане, а вы ссоритесь как дети малые!

Абеке исподлобья глянула на Мейлин – вдвоем они точно сумеют обратить разногласия во вражеском лагере себе на пользу! – однако та сидела как изваяние. Глаза закрыты, руки сцеплены на коленях.

Четверо захватчиков смотрели на пленниц сверху вниз. Вдруг из-за туч показалось солнце, и четыре безликих силуэта заслонили небосвод, горой возвышаясь над узницами.

Абеке чуть не плакала от собственной беспомощности.

– Жалкое зрелище, – фыркнул Зериф. – Я сразу, как увидел ее, понял – девчонка нам не помеха. Даже родной отец в ней разочаровался, а теперь, когда Окаихи завладели чужаки, разочаруется и подавно.

Абеке вновь ощутила прилив бессильной ярости – точь-в-точь как в детстве, когда Соама убирала ей волосы со лба и начинала перечислять недостатки, чтобы чувствовать себя королевой на фоне сестры-уродины. С тех пор Абеке научилась не выдавать эмоций, умение не подвело ее и сейчас, однако под маской хладнокровия скрывалось желание натравить Уразу на Зерифа, посмотреть, как клыки леопарда впиваются ему в горло. К несчастью, у ног захватчика притаился шакал с оскаленной пастью и настороженным взглядом. Паук на плече Дрины подобрался, готовый к прыжку. Устраивать драку сейчас – чистой воды самоубийство.