Лев Рожков

Охота на людей

Случилось это в будущем. Ну-у… Для вас в будущем. Для меня это уже прошлое. Не буду говорить, когда это всё будет, чтобы заранее не предупреждать вас. Может быть уже началось, а может быть и так, что лишь ваши внуки застанут такой момент. Правильнее будет сказать: «Начнут противостояние елям».

Я же вам поведаю про один из таких декабрьских дней.

Случилось всё в Сибири возле деревни «Древнекаменск». Население небольшое: двести шесть человек. Все друг друга знали, так что ничего интересного не происходило. Одно поколение сменялось другим год за годом, десятилетие за десятилетием.

Помню один смешной момент, когда три человека решили искупаться в проруби. А мороз здесь знатный, так что и летом без куртки не выйти, а зимой так вообще! Но нашим героям было всё равно. Сделали они лунку, нырнули, проплыли немного подо льдом, а выход потеряли. Вроде бы, это были три пьяных мужчины. Здесь таких много, однако идиотов, которые в зиму в реку лезут, меньше. Я бы это не рассказывал, если бы они догадались верёвкой обмотаться или по очереди заходить и выходить. Всё же произошло то, что и должно было: они все погибли. Даже сейчас всплывает ехидная улыбка, без которой вспомнить таких людей невозможно.

Деревня от больших городов закрыта огромным расстоянием, из-за чего люди в город ездят, максимум, четыре раза в год. Бывает и меньше. Например, в прошлом году заболела девушка молодая, а врача нет. Кажется, что-то с ушами было. Она то по глупости без шапки ходила и сильно уши простудила. В общем, умирала. Собрались всей деревней, а решить ничего не могут. Кто-то всё кричал, что заслужила она такого. Кто-то молился Богу и на хорошее надеялся. Кто-то, как я, лишь рукой повёл, да ухмылку прятал.

На Бога тут бесполезно надеяться. Он в такие места не заглядывает, в отличие от меня.

Так вот, решили в город вести её. Собрали сани, положили её, обмотав одеялами, и поехали. Но не доехали. Ночью ураган их настиг и убил всех. Когда сани с телом через два дня в километре от деревни были замечены, все снова сбежались. А делать уже точно нечего. Развели руками и похоронили девушку. За родителями её, что так же в санях в тот день сидели, никто не решился ехать. Только собакам повезло, и они успели от урагана того домой прибежать. Видно почуяли беду, возможно, даже предупредили, а хозяева не послушали.

Думаю, суть вы уяснили: плохо здесь живётся. А в тот год стало ещё хуже.

Наступал Новый год. В Древнекаменске это был один из важнейших праздников. Люди постоянно загадывали желания, в надежде, что они сбудутся, но всё всегда оставалось по-прежнему. В Древнекаменске люди, как и во все стране, ставили ёлки, украшали их, водили хороводы, устраивали пиры и радовались. Да вот только не нравилось это кое-кому.

В тот день к их деревне шёл маленький отряд из елей. Их поселение в декабре пришло сюда ради одного — мести. Ели решили окружить деревню с двух сторон и напасть, поэтому наш отряд состоял лишь из двадцати особей. В основном на охоту выходили только мужчины, а дети и женщины, тем временем, готовились к празднику.

Ели считали, что детям только с двадцати лет можно ходить на охоты, когда металлическая кора отрастёт и никто не станет бояться смерти. Для их долгой жизни это был лишь миг детства, после которого наступал период взросления. Но старшие ели всё равно рассказывали свои обычаи, традиции новогодние и причины охот даже самым маленьким.

В тот день охота для некоторых была уже привычным делом, как, например, для Кодоку, Фекомода и Деда-многолета. А для кого-то и первая, как, например, для Кранти. Ему недавно исполнилось всего десять лет, ростом он был ниже всех: два метра. Кранти был полностью готов к сегодняшней охоте. За исключением металлической коры. Столько он услышал про людей, что не мог сдержать своего гнева. Так как вы не понимаете их язык, сразу буду переводить, а то без меня рассказ остановится.

— Как же я жду этого момента! — шептал себе Кранти. — Месть настанет! Теперь мы сильны так, что ни один из нас не погибнет!

Его дух пылал сильнее, чем у кого-либо ещё. Нет, большинство тоже ожидали такого долгожданного момента, но не так сильно. Фекомод любил этот день больше всего в году. Да и любить было немного, ведь всё остальное время они просто общались, глубоко закопав свои мутировавшие корни в землю или долго шли к месту для новой охоты.

Такая банальность и скукота явно не нравилась Кодоку. Ему было уже сорок девять лет, хотя до Деда-многолета, которому весной исполнилось сто семьдесят два года, Кодоку было далеко. Рост тоже не лучший: пять метров. Он не хотел ходить на охоты, но выбора не было, ведь его лучший друг Фекомод постоянно всех заставлял. Да и мало кто пытался отказать. У тех, кто не хотел мстить людям, было два пути: вечно потакать желаниям остальных елей или уйти с позором в одиночную жизнь. Старухи ёлки вечно говорили, как плохо там без кого-либо ещё, как ты наткнёшься на всего одного человека, а из-за своей доброты не убьёшь его, как он расскажет о тебе односельчанам, которые мигом обрубят тебе корни. Все с детства боялись куда-то уйти. Кодоку же игнорировал их рассказы. Его идеологию мало кто понимал, но и донести её до остальных он не старался. Ему было плевать на людей. Просто плевать, как было бы плевать на то, есть ли на Марсе жизнь. Ну и что с того, если люди убивали его сородичей для Нового года? Его то они не убили, а значит и беспокоиться не нужно. Однажды Кодоку попытался рассказать свои мысли Фекомоду, но тот погрозил ему корнем и сказал: «Кодоку, не забывай, что мы можем с тобой сделать, если будешь такое говорить. Ты же знаешь, что я тебе не позволю жить в одиночестве, как ты хочешь, или жалеть людей. Так что молчи, Кодоку.» И Кодоку молчал. А, точнее, боялся. Это сказал его единственный и лучший друг, а значит стоит и послушаться, ведь так? Однако что-то внутри Кодоку в тот момент изменилось.

Помню его спокойный настрой, когда группа из двадцати елей обходила деревню. Кодоку думал о весне. Весной снег тает, птички