Александр Савостин

Блэк Фокс. Ловчие сети

Пролог

Что скрывается во тьме?

Особенно если речь идёт о душе.

Размеры души невозможно измерить. Нет никаких способов ни увидеть её, ни почувствовать. Даже то, что скрыто на её дне, обычно покрыто мраком тайны, и попасть туда можно только сквозь сон. Тьма оседает у подножия безграничной её глубины.

Тьма — это жидкость. Она струится, льётся и затекает в самые удалённые уголки. Кто-то скажет, что тьма — это лишь отсутствие света. Но это не так. Тьма бывает материальной. Особенно во снах.

Монстры не пугают. Чаще всего, они предстают в образе уродливых сущностей, призраков, видений, а иногда и каких-то предметов. Их цель ясна. Они жаждут боли и ужасов.

В каком-то смысле, они даже занудливы. Ими движет либо ярость, либо жажда боли, которую они стремятся выплеснуть наружу. Навредить, исказить, сломать. Вот и весь монстр в нескольких предложениях.

Но вот поистине страшными их делает бездействие, этот ледяной взгляд. Почему он замер? Почему не нападает? Почему он так смотрит? Что им движет? Мурашки крадутся по коже. Мрачный силуэт просто стоит и наблюдает. Кровь стынет в жилах.

Страх неизвестного тоже материален. Натыкаясь во тьме на незнакомца, любой приятный сон превращается в кошмар. Незнакомец просто замер и выжидает — неизвестно зачем и для чего. Но это не тот самый «монстр». Эта сущность просто стоит и смотрит, и это пугает сильнее всякого ужаса.

Пугает ровно так же, как и шёпот, когда будучи ребёнком, он зовёт тебя в гостиную родительским голосом. Ты просыпаешься в своей «сонной» кроватке, потираешь глаза и идёшь на зов, чтобы навестить своего близкого, как вдруг, из противоположной комнаты раздаётся такой же: «не ходи туда, я тоже это слышу».

Эти голоса звучат настолько реально, что трудно понять, который из них настоящий. Но пугает не это. Пугает тот, кто это спрашивает, источник шёпота. Что это? Кто оно? Что оно хочет? Что движет этой неизвестностью, которая скрывается во тьме?

Тьма. Снова она. Страх, покрывающий кожу ледяными каплями и выбивающий из переменчивой дрёмы. Тайные уголки сознания. Но где это место? Не в глубине ли души?

А бывают сны, что подходишь к лестнице, отвлекаясь беседой со знакомыми лицами, да так спотыкаешься, что нога невольно лягнёт лежащего рядом. Ошарашенный взгляд бросается вниз. В глазах отражается вид, как тот проваливается между этажами, проходит напрямик через бетонные плиты, летит сквозь деревянные полы и приближаешься к земле. А может и просто, падает в жидкую темноту или на дно мрачной бездны.

Никто не знает, что ждёт в конце этой бездны. Возможно, это и есть самое дно души. Место, где затаился тот самый взгляд, который просто смотрит, который замер и наблюдает. Место, где живёт тот шёпот, что зовёт к себе на помощь. Пленник, который мечтает обрести долгожданную свободу, когда встретит свою жертву. Тюрьма для разума, павшего ниц перед могущественной обитаемой бездной. Кошмарная неизвестность. А по пути на абсолютное дно, в голове гудит лишь один вопрос.

Так, что же во тьме скрывается?

Глава 1

Из огня да в полымя

I

Облака белой ватой плыли по небосклону. Могучий ветер разгонял их стаю, но те лишь лениво переваливались с одного бока на другой. Свет отражался от белой пушистой глади и озарял небо своим теплом так, что даже нагнетаемый поток ветра не сразу ощущался, как падение.

Нежный сон рисовал прекрасные фигуры. То с одной стороны появился контур, напоминающий листок, падающий с пушистого дерева, то с другой внезапно вырос могучий белый гриб. Силуэты складывались в картину, а изображение придавало этому полотну красок. Чувства были ослеплены прекрасным виде́нием и уносили сознание далеко за горизонт, прочь от переживаний и волнений.

Золотая нить солнца, опутывающая края небесных созданий, намеренно путала их стороны. Определить, где у облака макушка, а где подстилка было невозможно.

Лишь глухой удар о водную гладь развеял все мечты. Сознание вылетело прочь. Оно растворилось в воде, как сахар в кипятке. Перемены были столь скоротечны, что ужас ещё не успел завладеть растерянным разумом. Полёт, падение, глухой шлепок, вспышка. Всё произошло молниеносно.

Лис начал барахтаться. Он ещё не понимал, что происходит. Он пытался грести в сторону поверхности, но вестибулярный аппарат потерялся в пространстве. Разум ещё не до конца осознал своё положение и пытался ухватиться за любую возможность осознать происходящее.

Тьма стала сгущаться. Краски куда-то пропали. Лапы перестали слушаться и начали неметь. Постепенно и тело стало погружаться под воду. Дыхание пыталось сохранить последний глоток воздуха и жадно вбирало его в себя, в те моменты, когда Лис высовывался из воды. После очередного погружения выяснилось, что этой порции было слишком много, и лишний пузырь вырвался из пасти.

Глаза вглядывались в темноту бездны. Что это, сон? Или это происходит наяву? Разум пытался проснуться и начал задавать вопросы. Он стал искать зацепку, какую-нибудь улику, чтобы распутать этот загадочный клубок. Но тщетно. Ответов нет. Взгляд снова устремился во тьму, но там уже была совсем другая картина.

В глазах отразился двойник. Он, как две капли воды, был похож на того, кто был с противоположной стороны. Но чьё это отражение — может это зеркало? Лапа невольно тянется к своей копии, чтобы убедиться, что это всего лишь сон, но та хватает и тянет на дно.

Наверху засияли облака. Они едва пробивались сквозь толщу воды. Тьма стала разливаться сильнее. Картинка уплывала вдаль и стала уменьшаться. Семена тревоги дали пёстрые плоды ужаса.

Лис повернулся вниз, чтобы взглянуть своему врагу в глаза. Но двойника там уже не было, его место занял скелет, сияя белизной своих костей. Лис всё ещё не мог поверить, что это не отражение и отказывался верить в сновидение.

Завязалась схватка. Скелет засиял холодным светом голубых глаз. Он был в ярости. Его костлявые лапы повторяли каждое движение, будто в зеркале. Рывок, момент, кувырок под водой и Лис со всех сил толкнул соперника прямиком в небытие. Победа. Тот медленно стал опускаться во тьму, и только его глаза испускали последние лучи света. Те преображались, не переставая, желтели, описывали переплетающуюся траекторию и постепенно сливались воедино.

Тьму озарил тёплый свет. Он изменился, стал переливаться, и начал описывать плавную дугу. Затем он замер, поравнявшись с Лисом, и в тот же миг