* * *

Около пяти часов вечера в магазин «Сириус», что на привокзальной площади села Арень, вошла молодая женщина и спросила продавщицу, когда пойдет автобус на Вышние Осьмаки.

Продавщица с натугой грохнула на прилавок ящик с пивными бутылками и вытаращила глаза.

Перед ней стояло воистину странное создание, не иначе, свалившееся в Арень с этого самого Сириуса: в платьице, которое казалось нарисованным прямо на худеньком теле, с прической из локонов цвета бледного северного золота, с огромными дымчато-серыми глазами в обрамлении шикарных ресниц – и лицом воистину неземной красоты. А главное, только пришелица со звезд могла интересоваться автобусом на Вышние Осьмаки!

– Христос с тобой, подруга, – отмахнулась продавщица, затаривая пивом облезлую клеенчатую сумку, которую ей протягивал дедок в мутной рубахе и рваных тренировочных штанах. – Какой автобус? До каких Осьмаков? Впервые слышу!

– Да ты шо, Люська? – прошамкал дедок. – Да это же деревня у болота, рядом с которой какие-то авторитеты обосновались в староверском скиту.

– А, ну да! – вспомнила продавщица. – Точно, это ж Осьмаки и есть. Полста кэмэ отсюда. Но в той деревне живут полторы старухи да старик какой-то, а остальные разъехались. И автобусы туда не ходят. Только пешочком и дойдешь.

Красавица опустила взор. Она была обута в немыслимое сплетение ремешков, охватывающих божественные ножки чуть не до колена. Ремешки крепились к двенадцатисантиметровым каблукам.

– М-да… – вздохнул дедок. – Маловато у тебя обувки для нашей местности! Тут вишь, как народ ходит? – Он лихо задрал скрюченную конечность, всунутую в болотный сапог.

– Что же делать?! – всхлипнула красавица. – Мне обязательно нужно в Вышние Осьмаки!

– Не повезло, – посочувствовал старикан. – Главное дело, сегодня аж три попутки туда было. Мы с мужиками сидим себе за околицей, глядь – трюхает «уазик». Тормознул рядом с нами, высунулся парень, кудрявый весь из себя, и спрашивает, как на Осьмаки проехать. Мы ему объяснили, он нам дал на пивко за совет – и упылил. Вскорости едет могучий такой джипяра. И ему Осьмаки понадобились! Тоже не пожадничал. Я уже навострился было в магазин, как вдруг несется аж «Мерседес»! И около нас притормаживает. Ну, мы тут орем в три глотки: «На Вышние Осьмаки поворот направо, по заброшенной дороге!» Думали, из окошка веером денежки полетят, а он, «Мерседес», гад такой, дал газу – и только ручкой помахал.

– А может, и мне пойти подождать за околицу? – с надеждой спросила красавица. – Вдруг еще кто-нибудь проедет и дорогу спросит?

Дедок осторожно поволок с прилавка сумку с бутылками:

– Это навряд ли. Удача – она до трех разов ходит, да и то на третьем, вишь, спотыкается. Еще год сидеть можно, а не дождешься, чтоб проехал кто. Тем более на Осьмаки!

– Кому тут на Осьмаки? – вдруг раздался громовой голос, и дедок от неожиданности выпустил свой ценный груз. Однако в то же мгновение откуда-то протянулась могучая ручища и поймала сумку в сантиметре над бетонным полом, встреча с которым, конечно же, кончилось бы плачевно для ее хрупкого содержимого.

– Держи, дедуля! – Сумка полетела к хозяину, которого аж зашатало. – А ты, тетенька, живенько брось мне пару ящиков «Нижегородской». Сдачи не надо.

Из разлапистой руки посыпались купюры, на которые продавщица налетела коршуном и успела сгрести их под прилавок прежде, чем чей-нибудь острый глаз мог хотя бы прикинуть сумму этой самой ненужной сдачи.

– Так кому в Осьмаки? – повторил щедрый покупатель.

– Мне! – пискнула красавица – и онемела.

Если правду говорят, будто человек произошел от обезьяны, то в магазине стояло живое подтверждение теории дарвинизма. Причем, судя по всему, процесс завершился буквально вот-вот, еще волосяные покровы сойти не успели. Могучие клубки мышц, глыбы плеч, шея в два обхвата, плавно сужающаяся к макушке, – ну сущая горилла! Правда, голова оказалась уже вполне человеческая: белобрысая, бритая, – и лицо было бы даже симпатичное, когда б не портил его косо срезанный подбородок.

Голубые глаза вновь образованного гомо сапиенс расширились при взгляде на стройную фигуру и немыслимые ноги красавицы.

– Мать твою… – выразил он свое неподдельное восхищение и воздел кулачище с зажатой в нем пачкой купюр. – Шампанского даме!

Продавщица метнула на прилавок черно-серебристую бутылку.

– Да что ты мне даешь? – рявкнул покупатель. – Ящик волоки! Ящик шампанского!

Продавщица, спотыкаясь, зарысила в подсобку.

Горилла одним махом содрала фольгу, отвинтила проволоку и тычком по дну вышибла пробку.

Девушка отпрянула, пыталась спастись от пенистой струи, хлынувшей из бутылки, словно из огнетушителя.

Подтверждение теории Дарвина с неподдельным восторгом наблюдало за грациозными движениями ее изящного тела.

Убедившись, что ни одежде, ни прическе не принесено урону, красавица подняла на гориллу дивные очи:

– В Вышние Осьмаки не подвезете?

– Подвезу, – хрипло выдохнул новенький гомо сапиенс. – Хоть на край света подвезу!

Продавщица с грохотом проволокла по полу ящик.

Галантная горилла выхватила еще одно шампанское, выбила пробку столь же замечательным способом и звонко чокнулась с бутылкой, которую держала девушка:

– Со знакомством! Виталя меня зовут. А тебя?

– Ирина… Ирина Бурмистрова.

– Иринка, значит, – ласково уточнил Виталя. – Красивое имя! А ты вообще отпад!

Вслед за этим Виталя рассовал бутылки шампанского по карманам необъятных шортов, заграбастал каждой ручищей по ящику водки и скомандовал:

– На выход!

Ирина потащилась за ним, будто во сне. Ей уже давно казалось, что с ней происходит нечто нереальное, ну а сейчас это ощущение усугубилось.

Виталя так на нее смотрел… Вообще-то сегодня с самого утра все мужчины смотрели на нее именно так. И, надо признать, это доставляло ей удовольствие. Но все же с обочин сознания нет-нет да и кукарекала ехидненькая мыслишка: «Что ты о себе возомнила, интересно?! Они, дураки, ничего не знают, но ты-то, ты… Кому голову морочишь?!»

Ирина запуталась на ступеньках в своих каблучищах и влетела прямиком в объятия Витали, который уже запихал ящики в багажник огромного серебряно сверкающего автомобиля и даже избавился от бутылок.

– Ух ты какая тоненькая! – пробормотал Виталя. – Хоть узлом тебя завяжи. Прямо змейка! А ты, между прочим, змеев боишься?

– Не змеев, а змей, – уточнила девушка с видом человека, привыкшего исправлять речевые ошибки ближних своих, но тут же испугалась: – А что, тут водятся змеи?!