Перевод: Ана, sadako, 999 Овсянникова

Бета-ридер: Елена Брежнева

Обложка: Катерина Маренич

Пролог.

— Просто дыши, — сказала бы мама. — Десять крошечных вздохов... Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их.

Каждый раз, когда я кричала, и от злости топала ногами, или орала от отчаяния, или сходила с ума от беспокойства, она спокойно повторяла эти слова. Каждый раз. Все те же самые слова. Ей надо было вытатуировать эту долбаную мантру у себя на лбу.

— В этом нет смысла! — кричала я.

Я никогда не понимала. Какого черта делают эти крошечные вздохи? Почему не глубокие? Почему десять? Почему не три, пять, двадцать? Я кричала, а она просто улыбалась. Тогда я этого не понимала.

Теперь понимаю.

Стадия Первая. Комфортное оцепенение.

Глава 1.

Тихое шипение...сердце стучит в ушах. Больше я ничего не слышу. Я уверена, что мои губы шевелятся, зову их по имени... Мама?...Папа?...Но я не слышу своего голоса. Хуже, я не слышу их. Я поворачиваюсь направо и вижу силуэт Дженни, но ее конечности выглядят неловко и неестественно, и она прижата ко мне. Дверь автомобиля с ее стороны находится ближе, чем должна бы. Дженни?Я уверена, что произнесла ее имя. Она не отвечает. Я поворачиваюсь налево и вижу только темноту. Слишком темно, чтобы увидеть Билли, но я уверена, что он здесь, потому что чувствую его руку, большую и сильную, сжимающую мои пальцы. Но она не двигается...Я пытаюсь сжать ее, но не могу заставить свои мышцы действовать. Я ничего не могу делать, кроме как вертеть головой и слушать, как мое сердце бьется, словно молот в наковальне. Кажется, будто прошла целая вечность.

Слабый свет...голоса...

Я вижу их. Слышу их. Они вокруг, запертые. Я открываю рот, чтобы закричать, но у меня нет сил. Голоса становятся громче, свет — ярче. От пронзительного вздоха у меня волосы встают дыбом. Такое ощущение, будто это предсмертный вздох.

Я слышу громкие щелчки, еще и еще, будто кто-то тянет рычажки-выключатели на сцене. Внезапно со всех сторон ударяет свет, освещая машину со слепящей силой.

Разбитые ветровые стекла.

Искореженный металл.

Темные пятна.

Лужи.

Кровь. Повсюду.

Внезапно все исчезает, и я падаю назад, врезаясь в холодную воду, погружаясь все глубже в темноту, набирая скорость, когда вес океана поглощает меня целиком. Я открываю рот, чтобы вдохнуть. Холодная вода спешно наполняет мои легкие. Давление в груди невыносимо, словно она сейчас взорвется. Мне нечем дышать...Нечем дышать.

«Крошечные вздохи», — я слышу голос матери, но не могу сделать этого. Я не могу вздохнуть хотя бы раз. Мое тело дрожит...дрожит...дрожит...

— Проснись, дорогая.

Я распахнула глаза и увидела выцветший подголовник перед собой. Мне потребовалась минута, чтобы прийти в себя и успокоить бешено стучащее сердце.

— Вы задыхались, — сказал голос.

Повернувшись, я обнаружила даму с обеспокоенным выражением на морщинистом лице, склонившуюся в проходе. Ее согнутые, старческие пальцы лежали на моем плече. Мое тело вывернулось раньше, чем я смогла подавить рефлексивный ответ на ее прикосновение.

Она убрала руку, мягко улыбаясь при этом.

— Извини, дорогая. Просто подумала, что тебя надо разбудить.

— Спасибо, — сглотнув, я умудрилась прохрипеть.

— Должно быть, приснился какой-то кошмар, — кивнула она и вернулась на свое сидение.

— Да, — ответила я, мой обычно спокойный и безучастный голос вернулся.— Не могла дождаться, пока проснусь.

* * *

— Мы приехали.

Я слегка потрясла Ливи за руку. Она заворчала и уткнулась головой в окно. Не знаю, как можно спать в таком положении, но она умудрилась, тихонько похрапывая на протяжении последних шести часов. Полоска слоистой, высохшей слюны змеилась по ее подбородку. Супер привлекательно.

— Ливи, — я позвала ее опять, но теперь в моем голосе появилась нетерпеливая нотка.

Мне нужно выйти из этой консервной банки. Срочно.

В ответ она неуклюже отмахнулась и надула губы в духе «отстань от меня, я сплю».

— Оливия Клири! — набросилась на нее я в то время, как остальные пассажиры толкались у верхних отсеков, собирая свои вещи.— Ну, давай же. Мне нужно свалить отсюда, пока я не потеряла терпение.

Я не хотела рявкать, но не смогла сдержаться. Мне некомфортно в ограниченных пространствах. Спустя 22 часа, проведенных в этом дурацком автобусе, идея о выдергивании аварийного шнура и выпрыгивании из окна показалась привлекательной.

Смысл моих слов, наконец-то, до нее дошел. Веки Ливи затрепетали и несколько ошеломленные голубые глаза на мгновение уставились на автобусный терминал Майами.

— Мы добрались? — спросила она, зевая, и села, чтобы потянуться, изучая при этом пейзаж. — О, смотри! Пальма!

Я уже стояла в проходе, подготавливая наши рюкзаки.

— Ну, ничего себе, пальмы! Давай, пошевеливайся. Если, конечно, ты не хочешь провести еще один день на пути обратно в Мичиган.

Идея заставила ее двигаться.

К тому времени, как мы вышли из автобуса, водитель уже выгрузил багаж из шасси. Я быстро подхватила наши сочетающиеся ярко-розовые чемоданы. Наши жизни, все, что нам принадлежит, умещалось в один чемодан для каждой из нас. Это все, что мы смогли собрать, сбегая из дома дяди Рэймонда и тети Дарлы. Неважно, говорила я себе, кладя руку на плечи сестры для объятия. Мы есть друг у друга. Это все, что имеет значение.

— Здесь жарко, как в аду, — воскликнула Ливи в тот же момент, когда я почувствовала, как пот тонкой струйкой потек по моей спине.

Еще только позднее утро, а солнце уже нещадно палит, вися в небе, словно огненный шар. Эта погода так отличается от осеннего холода, который мы оставили позади, в Гранд-Рапидс.

Она сняла свое красное худи, заработав при этом свист от компании ребят на скейтах, игнорирующих знак «Не входить» в этой части парковки.

— Уже снимаешь парней, Ливи? — поддразнила ее я.

Ее щеки немедленно зарделись, и она спряталась за бетонный столб, прочь от обзора.

— Ты осознаешь, что ты не хамелеон, так?..О! Тот, который в красной футболке, прямо сейчас направляется сюда, — я выжидающе вытянула шею по направлению к компании.

Глаза Ливи на секунду расширились от ужаса, пока она не поняла, что я просто шучу.

— Пошла ты, Кейси! — прошипела она, шлепнув меня по плечу.