Подъезжая к зданию больницы, Клэр О'Брайен по привычке поискала глазами на стоянке автомобиль Джейсона Карлтона, но потом вспомнила, что его там нет и быть не может. Джейсон уехал, пошел на повышение, теперь он возглавляет новую больницу «скорой помощи» в Лондоне. Интересно, кого пришлют ему на замену?

Поставив свою малолитражку на свободное место, Клэр вышла и в сердцах захлопнула дверцу. Как это часто случалось после выходных, проведенных у родных в Портадауне, настроение у нее было хуже некуда. За два дня она досыта наслушалась восторгов в адрес порядочных католических девушек, которые выходят замуж и спешат обзавестись кучей детишек, и была сыта по горло колкими намеками в адрес тех, кто носится по свету в поисках удовольствий. Как будто наслаждаться жизнью — страшный грех! Да и работу в больнице вряд ли можно назвать погоней за удовольствиями.

Слушая упреки ее родных, посторонний человек мог бы подумать, что Клэр ведет разгульный образ жизни. Впрочем, не все родственники негодовали по поводу того, что Клэр еще не замужем. Энн, младшая сестра, ее понимала. Возможно, потому, что в двадцать шесть лет у нее уже четверо детей и на подходе пятый. Еще не так давно она была многообещающим молодым химиком, но, выйдя замуж за бывшего однокурсника, прочно засела дома с детьми, тогда как ее муж тем временем потихоньку взбирался вверх по служебной лестнице и уже руководил группой. Может, некоторым женщинам ничего другого и не нужно, кроме как стать женой и матерью, но Энн так же, как Клэр, мечтала совсем не о такой жизни.

Неужели трудно понять, что я не хочу превратиться в домохозяйку, вся жизнь которой ограничена рамками дома! — возмущалась Клэр. Говорят, я эгоистка. Что ж, пусть так. Наверное, именно поэтому я работаю порой без выходных и праздников и выполняю в больнице самую тяжелую работу, собираю человека из кусочков — иногда в прямом смысле. Бывают, разумеется, случаи, когда медицина бессильна, и тогда приходится утешать родственников, что тоже отнимает много сил и нервов.

— Они, видимо, думают, что я тут пою и танцую целыми днями! — проворчала Клэр, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ее невеселые раздумья прервал непривычный звук, не похожий на гул мотора автомобиля. Клэр подняла голову и остолбенела: затянутый в черную кожу мотоциклист лихо въехал на стоянку для врачей и затормозил.

— Ну и наглость!

Клэр, не дойдя нескольких ярдов до служебного входа, развернулась и, высоко подняв голову, решительно зашагала обратно на стоянку.

— Прошу прощения, но здесь нельзя ставить мотоцикл! — твердо заявила она и посмотрела в глаза нарушителю порядка.

Это было ее первой ошибкой. Даже сквозь затемненное стекло шлема Клэр разглядела, что у мотоциклиста удивительные глаза — очень красивые, выразительные, но дело не только в этом: они, казалось, видели ее насквозь. Сердце Клэр пустилось вскачь, забилось со скоростью, наверное, двухсот ударов в минуту.

Пока Клэр мысленно ругала себя за неуместную реакцию на незнакомца, тот стянул краги, снял с головы шлем и повесил на рукоятку руля. Волосы у него оказались темными, почти черными, и, даже примятые шлемом, непокорно торчали во все стороны. На щеках темнела щетина, придавая облику мужчины нечто пиратское. Губы — твердые, чувственные — изогнулись в усмешке.

Стараясь не обращать внимания на собственное сердце, которое вело себя самым неподобающим образом, Клэр снова посмотрела в глаза мотоциклисту.

— Это стоянка для машин врачей, вы не можете оставить мотоцикл здесь! Если доктор прибудет по срочному вызову, ему придется потратить драгоценные минуты, выискивая, где поставить машину. А больному это может стоить жизни!

Темные брови незнакомца выразительно изогнулись над смеющимися серыми глазами. Боже правый, какие же у него все-таки выразительные глаза! Клэр приказала себе не думать о пустяках и сосредоточиться на деле.

— А вам не кажется, что вы излишне драматизируете ситуацию?

От его глубокого, слегка рокочущего голоса по спине Клэр пробежала сладостная дрожь, и это разозлило ее еще сильнее.

— Нет, я не драматизирую, и если вы хотя бы отдаленно представляете, что такое отделение «скорой помощи», то сами поймете, что я права!

Мотоциклист усмехнулся и, чуть опустив голову, промурлыкал:

— Склоняю голову перед вашим профессиональным опытом, сестра.

О, какие гипнотические модуляции!

— Благодарю вас. — Клэр вдруг обнаружила, что ее голос заметно потеплел. Недовольная собой, она решила исправить эту оплошность и добавила тверже: — В таком случае, будьте любезны, переставьте мотоцикл.

— Право, я не думаю…

Но Клэр нетерпеливо перебила:

— Так вы переставите мотоцикл или мне обратиться в службу безопасности больницы, чтобы они сделали это за вас?

На губах мужчины снова заиграла улыбка, а в следующее мгновение он вдруг протянул руку, взял прядь волос Клэр и намотал себе на палец, вынуждая молодую женщину наклониться к нему.

— Знаете, Скарлетт, вам бы надо покрасить волосы в рыжий цвет, чтобы были под стать вашему ирландскому темпераменту.

Несколько секунд Клэр стояла неподвижно, слишком ошеломленная, чтобы как-то отреагировать, потом опомнилась, резко стряхнула его руку, выпрямилась во весь свой не слишком высокий рост и метнула на мотоциклиста уничтожающий взгляд.

— Ну это уже слишком! — прошипела она.

Круто развернувшись, Клэр решительно зашагала прочь. Смех наглеца, разнесшийся во влажном утреннем воздухе, лишь сильнее подогрел ее ярость. Клэр фурией влетела в здание больницы, не сбавляя шага пронеслась по коридору и свернула в раздевалку. По дороге ей попались две молоденькие практикантки, болтавшие друг с другом. При виде сурового лица старшей медсестры девушки отскочили от стены, торопливо поздоровались и поспешили разойтись.

В раздевалке Клэр посмотрела на себя в зеркало и проворчала:

— Грубиян! Волосы мне, видите ли, нужно перекрасить!

В действительности ее волосы немного отливали рыжиной, но Клэр нравилось считать их темно-каштановыми. Прическа «каре» была простой, строгой и не требовала особого ухода — достаточно время от времени просто подравнивать концы, чтобы она всегда выглядела опрятно. В отличие от взлохмаченной густой шевелюры мотоциклиста, черной как смоль, если не считать едва заметной седины на висках, подумала Клэр. Седина эта его нисколько не портила и гармонировала с серыми глазами. Еще Клэр успела заметить, что, когда он смеялся, его глаза меняли цвет и в них вспыхивали огоньки — как солнечные блики, играющие на поверхности прозрачного ручья.

Еще немного, и я, пожалуй, заговорю стихами, подумала она, недовольная неожиданно поэтичным сравнением, невесть откуда пришедшим на ум.