Гравий хрустел под ногами Амира, когда он шел по залитому лунным светом лагерю к предоставленному ему шатру. Вечер прошел отвратительно, да и компания была неважная. Разыгрывать любезного гостя перед главой племени из соседнего государства — жалким, трусливым выскочкой — было не самым приятным времяпровождением. Особенно если учесть, какие важные дела его ждали по возвращении в родную страну.

— Ваше высочество, — поспешил за ним Фарух, — нам нужно посоветоваться до начала переговоров.

— Нет. — Амир покачал головой. — Иди и выспись.

Завтра будет тяжелый день, в особенности для Фаруха.

Помощник Амира вырос в большом городе и не привык к дикой, отдаленной местности, где следовали старым обычаям, а дипломатия была что удар ножа — быстрой и короткой.

— Но, ваше высочество…

Протест утих сразу же, как только Амир указал на охрану, поставленную Мустафой у шатра — якобы для безопасности шейха, но на деле — для того чтобы следить за ним.

Фарух склонил голову и прошептал:

— А еще есть девушка.

Девушка.

Амир замедлил шаг, вспомнив женщину, которую с показной щедростью подарил ему Мустафа. Ее светлые волосы переливались при свете лампы, словно жидкий шелк, обрамляя бледное лицо. Ясные синие глаза смело смотрели на Амира, выдерживая его взгляд с дерзостью, которая была не присуща местным женщинам.

От необыкновенного сочетания красоты и неповиновения у него дыхание перехватило.

Лишь потом он вспомнил, что ему больше по нраву независимые и самостоятельные женщины, не танцовщицы или шлюхи в вызывающих нарядах, призванные хозяином для ублажения высокопоставленного гостя.

Амир мог выбрать себе прекрасную женщину в любом уголке мира. И все же… было в этой что-то интригующее. Может, дело в том, как она приподняла изящные светлые брови с высокомерием, достойным императрицы.

Это все мимолетное влечение.

— Ты сомневаешься в моей способности с ней управиться?

Фарух закашлялся, прикрывая смешок:

— Конечно же нет, господин. Но в этой есть что-то… необычное.

Точно, необычное. В Монте-Карло, Москве или Стокгольме цвет ее волос не привлек бы внимания. А что касается ярких глаз — такой оттенок могли обеспечить цветные линзы. Но откуда взяться линзам в этой дикой стране, населенной кочевниками, разбойниками и нищими крестьянами?

— Не волнуйся, Фарух. Я уверен, мы с ней… поладим.

Амир кивнул, отпуская помощника, и зашел в шатер. В небольшой «прихожей» он снял обувь, с удовольствием ощущая ногами мягкий ворс ковров.

Будет ли она ждать его на постели? Или, может, она будет раздетой?.. Несомненно, она предложит себя с искусностью профессионалки.

Амир рывком раздвинул тяжелые занавеси шатра.

Никого. Ни следа девушки.

Он огляделся, чувствуя тревожное покалывание в затылке.

Секунду спустя он резко выбросил руку вперед, блокируя удар — позвякивание монеток на поясе предупредило ее нападение. Он быстро отступил, чтобы не покалечить ее ненароком. Он схватил ее за руку и заломил за спину. Его движения были скупыми, четкими, хотя она извивалась и боролась. Он умел сбивать с ног взрослых тяжеловесов, но не мог поступить так с женщиной — даже с той, которая набросилась на него в его собственных покоях.

И все же она сопротивлялась с яростью тигрицы, пытаясь освободиться из его хватки и пнуть его в пах.

— Довольно! — Его терпение было на пределе.

Он потянулся, чтобы схватить ее за свободную руку. Но прежде, чем ему это удалось, она извернулась и замахнулась на него. Его спасло чутье. Чутье, сформированное годами тренировок и освоения боевых навыков и не раз сохранившее ему жизнь. Он развернулся и схватил ее за запястье как раз в тот момент, когда клинок защекотал его шею.

— Дикая кошка! — Он сжал пальцы, и нож со звоном упал на землю.

Он сбил ее с ног и прижал к земле своим весом. Секунду спустя он обхватил оба ее тонких запястья и пригвоздил к ковру за ее головой.

Ее силы были истощены, и Амиру даже почудилось, что она не дышит. Но вслед за этим он ощутил ее дрожь, ее прерывистое дыхание, трепет ее тела под ним.

Он пощупал свое горло. Тонкий кровавый ручеек уходил под воротник.

Она его ранила!

Инстинктивно его хватка на тонких запястьях стала сильнее, и она вскрикнула — этот звук был больше похож на тихое мяуканье. Амир незамедлительно ослабил захват.

Сжав зубы, он потянулся к клинку. Она затаила дыхание, не сводя с него глаз, пока Амир взвесил нож в ладони. Маленький, острый, искусно сделанный. Античное оружие, такое острое, что им можно легко снять кожицу с любого фрукта — или нанести серьезный вред противнику.

Свет лампы заиграл на блестящем лезвии, и девушка вздрогнула. Неужели она решила, что он ударит ее?

Выругавшись, Амир отбросил нож подальше от себя.

— Кто тебя нанял? Мустафа?

Происходящее не имело смысла. У Мустафы не было причин желать ему смерти. Амир не мог вспомнить ни одного знакомого, который прибег бы к услугам наемного убийцы. И все же струйка крови, стекавшая по шее, ему не почудилась.

Да, отличный дипломатический визит выдался.

Обуреваемый любопытством и яростью, он смотрел на приоткрытые алые губы, невероятные синие глаза, густо обведенные углем.

— Кто ты? — спросил Амир, склонившись над ней, но она ничем не выдала себя, не изменилась в лице.

Пробормотав проклятие, он приподнялся на локте, отчего прижался к ней нижней частью тела, и какая-то доля его мозга отметила ее невероятную мягкость, незаметное приглашение, которое он проигнорировать не мог, несмотря на весь свой гнев.

Нужно думать быстро. Если у нее был один нож, могут быть и другие. Он перекатился на бок, не отпуская ее руки и придерживая ее коленом.

Ее дыхание участилось, пока он рассматривал ее полуобнаженное тело, облаченное в наряд танцовщицы. Груди девушки быстро поднимались и опускались, грозя в любой момент выпрыгнуть из скудного лифа. Прятать оружие было некуда.

Его взгляд опустился еще ниже, на талию, охваченную тоненькой декоративной цепочкой. На бедрах девушки был завязан старомодный пояс с монетами, достаточно широкий, чтобы скрыть оружие. Но юбка с разрезом на бедре оказалась слишком прозрачной, чтобы спрятать под ней что-нибудь.

Амир положил ладонь ей на живот, и она дернулась. Он остановился. За всю свою жизнь он ни разу не притронулся к женщине, которая этого не хотела. Он поморщился, недовольный собой. Нужно это сделать — действие не несло сексуальной окраски, следует убедиться, что она не опасна.