Вышеупомянутая Агнес Сэмпсон была схвачена и доставлена в Халиквид-хаус пред очи Его Королевского Величества и прочей шотландской знати. Ее строго допросили, но все убеждения, которые применили к ней Его Королевское Величество и его советники, не побудили и не склонили ее к признанию, и она упрямо отрицала все, в чем ее обвиняли: вследствие этого они повелели заточить ее в тюрьму, где она подверглась тем пыткам, которые полагались ведьмам в Шотландии. После этого Агнес Сэмпсон снова привели пред очи Его Королевского Величества и его Совета, и когда ее допросили о сборищах и омерзительных деяниях ведьм, она призналась в разных вещах, столь странных и поразительных, что Его Величество сказал, что все это ложь, но она пересказала ему те самые слова, что были сказаны между Его Королевским Величеством и его Королевой в первую ночь их брака, и то, что они отвечали друг другу; и Его Королевское Величество безмерно удивился, и поклялся Господом нашим, что сам Дьявол в аду не мог бы знать этого. Сверх того, она призналась в том, что однажды вместе с товарками взяла кошку и окрестила ее, после чего привязала к каждому члену кошки части тела мертвеца и что на следующую ночь вывезла эту мертвую кошку на середину моря. И это деяние вызвало бурю, страшнее которой еще не видели, и ветер подул в другую сторону и стал вообще против Его Величества; далее упомянутая ведьма заявила, что Его Величество ни за что не вернулся бы живым, не победи его вера их намерений.

КОРОЛЬ ДЖЕЙМС ПЕРВЫЙ И ШЕСТОЙ.

ДЕМОНОЛОГИЯ, 1597

Изабо вскинула мешок на плечо и зашагала по тропинке, оглядывая островки грязноватого снега в поисках первых листиков или цветов. Всего лишь несколько дней оставалось до Кандлемаса и начала весны, и поскольку это был первый погожий денек за многие месяцы, Изабо провела его, орудуя лопаткой и ножом, наполняя свой мешок корешками, листьями и ранними цветами.

Хотя солнце припекало ей затылок, снег все еще поблескивал на зазубренных вершинах гор и сугробами лежал в тени деревьев. Зима была суровой, и Изабо радовалась возможности снова выбраться на луга, полной грудью вдохнуть чистый воздух и созвать к себе всех обитателей долины. Животные радовались наступлению весны, крутясь у ее ног или щебеча в придорожных кустах, приглашая ее положить нож и лопатку и поиграть с ними. Она смеялась и болтала на их языке, но не останавливалась, видя, что день начинает клониться к вечеру. Ей нужно было вернуться домой до темноты. Хотя долина находилась под защитой лесной ведьмы Мегэн, горы были опасны, и плодородные низины влекли голодных охотников, будь то люди, звери или эльфы.

Тропинка петляла между стволами вековых деревьев. Сквозь переплетенные сучья искрился снегом Драконий Коготь, возвышавшийся над другими горами. Изабо остановилась на вершине холма, потянулась, распрямляя ноющую спину, и с удовольствием огляделась вокруг. Внизу, у восточного склона долины, блестело озеро, воды которого низвергались через край, в другие долины. Над Далекими холмами всходили две луны: Магниссон, бронзовый на закатном небе, и лиловато-голубая Гладриэль. Чуть заметно запахло дымом, и Изабо прибавила шагу, поняв, что пока она была на лугу, домой вернулась ее опекунша. Мегэн уже несколько недель была в отлучке, и Изабо начала беспокоиться, успеет ли та вернуться к ее шестнадцатому дню рождения, до которого осталось всего два дня.

Подойдя к старому дереву, росшему у озера, Изабо заткнула за пояс лопатку и начала проворно взбираться по раскидистым ветвям. На высоте сорока футов от земли она дотянулась до веревки, которую сумерки сделали почти невидимой, и, раскачавшись на ней, принялась перелетать с дерева на дерево, цепляясь за тонкие веревки, образовывавшие мост между стволами. Как обычно, она ругала при этом свою опекуншу, скрытность которой делала вход в их жилище столь нелегким занятием. «Ты же знаешь, Изабо, как быстро появляются тропинки. Мы не должны оставлять никаких следов — это может погубить нас». Если Изабо оставляла за собой хотя бы один сломанный прутик, ее ждала суровая выволочка и приказ до блеска надраить котелок, в котором Мегэн варила свои зелья.

Изогнувшись, Изабо нырнула под ветви огромного дерева, которое росло на скалистом выступе над озером. Его корни были надежно укрыты колючей порослью, покрытой сейчас звездочками белых бутонов. Уцепившись за один из толстых сучьев, Изабо остановилась, чтобы оглядеться. Уже почти стемнело, вода в озере казалась черной. На востоке луны полностью взошли, и вслед за ними появилась красная комета, неумолимо движущаяся по небу. Изабо посмотрела на Красного Странника со смешанным чувством — он вызывал у нее восхищение и тревогу, ибо появился всего шесть дней назад, и рядом с девушкой не было никого, кто мог бы объяснить ей, что это значит. Она знала, что при появлении кометы надлежит выполнять какие-то обряды, но, хоть убей, не могла вспомнить какие. Впрочем, вряд ли это было важно, иначе Мегэн перед уходом обязательно сказала бы ей, что делать. Мегэн не забывала ни единого события из ведьмовского календаря, независимо от того, насколько оно было редким.

Опасно балансируя в шестидесяти футах над землей, Изабо нащупала потайную задвижку: в огромном стволе открылась дверца. Прежде чем протиснуться в узкий лаз, она закинула внутрь свой мешок.

— Мегэн-то что, — проворчала она, как ворчала каждый раз с тех пор, как достигла своего нынешнего роста, — но если я хоть чуть-чуть пополнею, то больше не смогу протиснуться в эту проклятую дверь.

Изабо стояла в маленькой круглой комнатке, стены которой были увешаны занозистыми полками, заставленными всевозможными баночками, бутылочками и горшочками; с низкого потолка свисали пучки сушеных трав и сморщенные тельца летучих мышей, хамелеонов и селезней. Комнатка была такой маленькой, что Изабо, раскинув руки, могла коснуться ее стен ладонями. В центре пола виднелся небольшой люк с лестницей, ведущей на нижний этаж. Изабо снова спустила в него свой мешок, прежде чем пролезть самой.

Каждая следующая комната была чуть больше предыдущей, и в каждой была дыра в полу и лестница, ведущая на следующий этаж. На четвертом стены были задрапированы гобеленами, а на полках стояли различные диковины — хрустальный шар на когтистых лапах, желтый череп, глобус, причудливо изогнутая коряга. На пятом этаже располагалась спальня Изабо; почти всю ее занимала узкая кровать под голубым бархатным балдахином с золотыми кистями — еще одним свидетелем загадочного прошлого ее опекунши. На шестом была спальня самой Мегэн; полки и даже пол были завалены толстенными книгами, а у одной из стен стоял резной деревянный комод. Изабо в который раз подивилась, как же ее хрупкая опекунша умудрилась затащить внутрь дерева этот комод, не говоря, о прочей мебели.

Когда она наклонилась, чтобы спуститься на самый нижний этаж, где находились кухня и кладовые, до нее донеслись едва слышные голоса. Изабо замерла на месте и, растянувшись на полу, заглянула в люк, пытаясь увидеть говорящих.