Сидя в мягком кресле, Дэвид смотрел на женщину перед ним. Она была молода и красива. «Выполняя государственные заказы, она зарабатывает себе опыт в работе с такими, как я», – подумал он.

– Что ж, Дэвид, вас опять забрала полиция ночью с улицы, – сказала психолог, просматривая бумаги, лежащие перед ней. – И вот вы здесь. Будет намного проще, если вы сами расскажите, что у вас происходит.

– Почему я оказался на улице голый? – с улыбкой ответил он. – Это вы должны мне сказать. Я думаю, что это лунатизм, или как это у вас называется?

– Сомнамбулизм у нас это называется. Что б определить, что это, мне нужно послушать вас. Расскажите, что предшествовало этой ночи.

– Да нечего рассказывать. В этот день я никуда не ходил, кроме магазина. Даже есть готовил дома. Вечером лег спать, а к утру меня уже отвезли в участок. Вот и все.

– Дэвид, а чем вы занимаетесь? – не отрывая взгляд от бумаг, спросила женщина.

– А что у вас написано в этой папочке? – с интересом спросил он.

– Написано, что вы механик, электронщик, уровень знаний соответствует инженеру, хоть сведений, что вы где-то учились нет. Часто попадаете в поле зрения полиции, но и сведений о судимостях тоже нет. Теперь вот эти случаи. Еще особые приметы – две полосы вдоль позвоночника. Красная и черная.

– Все более-менее верно. Вы будете решать насколько я опасен?

– Скажем так. Я буду решать нуждаетесь ли вы в лечении. А что вам снилось ночью, вы помните?

Он задумался, стоит ли ей рассказывать. Еще упекут в психушку. Или сейчас уже их нет? Наконец, он решился. Все это уже давно копилось в нем и требовалось с кем-то обсудить.

– Сны, да. Мне снилось, что я опять попал в другой мир.

– Опять, Дэвид? Вам это часто снится и когда это началось? – мягко спросила психолог. – Начните с самого начала.

– Началось это давно. Еще в интернате. Мне начало сниться, что я в другом мире, но не в своем теле. У меня тело… не знаю, как описать, представьте демона, динозавра и дракона в одном лице. И все равно это будет неточное описание. Когда я впервые увидел свое отражение в воде в том мире, я орал, как резанный. Мир вокруг на наш взгляд – ужасен. Босх и Брейгель могли бы, наверное, такое придумать. Время от времени мне снятся такие сны, вот после них то я и оказываюсь на улице, хотя и не всегда.

– Вы сказали, что мир на наш взгляд ужасен. А на ваш взгляд, там во сне, он какой?

– Там он мне кажется прекрасным, а мир здесь бесцветным и бесчувственным.

– Понятно, – она сделала пометку в блокноте, – а вот эти полосы у вас на спине… Когда вы их нанесли? И зачем?

– Я их не наносил, они у меня столько, сколько я себя помню. Во сне на их месте два ряда огромных шипов. Красных и черных. Это знак, то ли аристократического происхождения, то ли силы.

– То есть во сне вы обладаете каким-то статусом, которым не обладаете в этом мире? – она взглянула на него.

– Можно и так сказать, – он пожал плечами.

– И что происходит в этих снах?

– На наш взгляд тот мир очень жесток, а там это кажется в порядке вещей.

– Вы понимает утром, что во сне была жестокость, я правильно понимаю?

– Да.

– Хорошо. Дэвид, я хотела бы провести сеанс под гипнозом. Скажем, завтра? Вы не против?

– У меня есть выбор? – он кивнул на дверь, за которой стоял, ожидавший его, полицейский.

– Я отпущу вас домой. Не думаю, что вы представляете угрозу кому-то. Постарайтесь сегодня остаться в своей постели, – говоря это, она улыбалась, – а завтра я вас жду в десять снова.

На следующий день в десять он сидел в том же кресле перед мисс Дженкинс. Ночь прошла спокойно, без снов.

– Давайте вернемся в вечер позавчера, – вкрадчиво проговорила психолог, – закройте глаза и вспомните, что вы делали перед сном.

– Хорошо. Я принял душ, одел трусы-боксеры и футболку, скинул покрывало на пол и лег. Посмотрел новости, выключил телевизор и свет, – тихим голосом начал Дэвид.

– Ваши веки тяжелеют… вы проваливаетесь в сон… рассказывайте, что с вами происходит…, – издалека до него доносился голос психолога.

– Я сплю, передо мной мерцающий круг, меня тянет туда…

…Дэвид потянулся к этому мерцанию. В одну секунду он очутился с той стороны круга. Его человеческое тело начало меняться. Руки и ноги вытягивались и покрывались черными пластинами, на пальцах вырастали иссини черные когти. Все тело менялось, на спине вдоль позвоночника вырастали красные и черные гребни, из всех суставов выдвигались шипы и рога. Из его пасти, увенчанной клыками, вырвался душераздирающий рев…

– Что вы видите вокруг? – зазвучало в голове.

… Он огляделся. На горизонте были различимы знакомые очертания гор. Это была та же местность, что и наяву. Но вокруг все было другое. Другая растительность, другой цвет почвы, на которой лежали обрывки одежды. Там, где он находился, преобладал красный цвет, иногда переходящий в синий. Он пошел по каменистой тропе, оглашая округу ревом. Из окрестных пещер и отверстий в земле на его рев выскакивали, выползали, выбегали другие чудовища. Увидев его, они почтительно припадали к земле, всем своим видом выражая покорность. Он шел между ними, упиваясь своей мощью. Лишь одно существо стояло прямо, даже не глядя на него. Оно… вернее она была прекрасна. Гребни на спине, в отличии от тех, что были у остальных, пылали красным, к основанию переходя в черный. Изящные шипы и небольшие пластины на ее теле вызывали в нем жгучее желание. Заревев, он направился к ней. Когда до нее оставалось несколько метров, перед ним выскочил крупный представитель этого вида и заревел в ответ. Он был больше самки раза в полтора, но все же на полголовы ниже Дэвида. Дэвид нетерпеливо взрыкнул и ударил когтистой лапой в грудь соперника. Тот отлетел в сторону, прижимая лапой рану, с сорванными пластинами на груди. Но все же встал и бросился снова. Головными рогами он угодил Дэвиду в пластины живота. Тот согнулся от удара и схватил пастью врага за шею, встряхнул и, мотнув головой, отбросил его в сторону. Его соперник с размаху ударился о стену ближайшей пещеры и сполз вниз, не в силах подняться. Дэвид направился к нему, но тот, больше не вставая, повернулся спиной и склонил голову. Победно оглашая окрестности