Сентябрь горит,

Убийца плачет,

Но он не смог поступить иначе.

(из песни «Сентябрь» группы Stigmata).

– Господи! Ну, неужели опять?!

У ног Сергея распласталось тело. Казалось, будто кровью его полили специально, для устрашения. Сергей почувствовал, что в правой руке держит какой-то предмет. Это был хорошо вымазанный в крови нож. Он раздраженно бросил его на землю, рядом с телом. Без энтузиазма посмотрел на труп. Сомневаться в отсутствии признаков жизни не приходилось.

Сергей раздраженно цокнул языком, и, чтобы отвести взгляд, посмотрел вверх. Тут же (как будто готовились), листья стряхнули дождевую каплю точно ему в глаз. Он сделал шаг назад, тыльной стороной руки вытирая веко, и почувствовал, как к нему подбирается веселье. Ну, понятно, повода особого не было. Но веселье от него не зависело, оно накрывало его эйфорией. Как если бы он что-то принял, и, независимо от его желания и обстоятельств, вещество поступило в мозг и теперь усердно заставляло гипоталамус вырабатывать эндорфин и закачивать его в кровь.

Становилось легко и приятно. И весело. Улыбка расплылась до ушей.

Сергей посмотрел на свои руки. На ладонях была кровь. И не сказать, что немного. Попало и на свитер. Провидение подсунуло ему под ноги лужу. Он аккуратно стянул свитер и вывернул наизнанку. Сел на корточки, ополоснул руки. Холодная вода отлично смывала чуть запекшуюся кровь. На всякий случай ополоснул лицо. Оставшись в футболке и джинсах, он пошел прямо, не особо разбираясь, куда идет. Ему казалось, что он в этом лесу первый раз, и не имел ни малейшего представления, куда надо идти. Но ведь куда-то он придет. Лес шутливо подсунул ему тропинку, приведшую в тупик. Но ему было наплевать. Ему было хорошо и весело. Он мог весь этот лес исходить вдоль и поперек, не устав.

Хотя были сумерки, и явственно чувствовалось, что август собирается одарить природу настоящей октябрьской ночью, а Сергей был в легких летних джинсах и футболке, ему не было страшно, тоскливо или не по себе. Веселье дошло до той точки, когда он засмеялся в голос. Хихикая, вышел на дорогу. Вдалеке ехал велосипедист, который, видимо, не одобрив беспричинного смеха, развернулся и укатил в другую сторону.

Скоро Сергей вышел к железной дороге. Справа виднелась станция. Зажглись два фонаря. Он бодро направился в сторону платформы, по дороге выбросив окровавленный комок свитера в мусорный контейнер.

На платформе в сторону Москвы было несколько человек. Он подошел к пожилой женщине и вежливо спросил:

– Не скажете, когда ближайшая на Москву?

– Через семь минут, – старушка окинула его дружелюбным, но внимательным взглядом. – Промок весь, по грибы ходил, небось?

– Ага.

– И как?

– Ни одного не нашел, – сказал Сергей с удовлетворенным придыханием.

Старушка оглянулась на пару мужичков с полными корзинами белых и быстро отошла, поняв, что собеседник пьяный.

Сергей стоял, засунув руки в карманы, покачиваясь с пятки на носок, глубоко вдыхая свежий подмосковный воздух и жмуря глаза.

На платформу поднялись парень с девушкой, осторожно прижимаясь друг к другу. Один наушник был вставлен в левое ухо девушки, другой – в правое ухо парня. Шнур тянулся к телефону в руках парня. Оба курили.

Сергей подошел к паре, постучав двумя пальцами по губам. Парень осторожно достал из кармана «Кент», протянул открытую пачку. Внутри к сигаретам льнул черный «Крикет». Сергей достал сигарету, вопросительно ткнул пальцем в зажигалку, получив кивок, достал зажигалку, прикурил, приложил руку к груди и чуть поклонился, благодарственно.

Слегка шальная походка Сергея окончательно убедила старушку, внимательно за ним наблюдавшую, что он нетрезв.

Он докурил до фильтра и выбросил окурок в мусорку. Подошла электричка.

***

Сергей проснулся за две минуты до будильника. Голова гудела, как после попойки.

– Я же вчера курил! – выдохнул он, натягивая одеяло до подбородка.

Ему стало ужасно стыдно. Что скажет мама, если узнает? Если бы она узнала, что Сережа курит, даже не знаю, что бы произошло. Ремень? В угол? Без ужина? Все перечисленное являло собой обязательную почти ежедневную программу в детстве и безо всяких поводов. А за сигарету можно было и башкой об печку получить.

Сергей съежился от одной мысли о том, что мать каким-то магическим образом узнает, что он вчера выкурил сигарету.

Он потер лицо и приказал себе собираться на работу. Делать обычные бытовые процедуры совершенно не хотелось. Он с трудом вытащил себя из кровати. Умывшись, еще минут пятнадцать сидел на бортике ванны, ни о чем не думая. Хотелось позвонить Самуилу Аркадьевичу и сказать, что заболел. Но так делать было некрасиво.

Наконец, он натянул бежевую куртку, мало подходившую к джинсам, и вышел. Переходя Тверскую через подземный переход, он вдруг вспомнил, что вчера опять кого-то убил. Сергей даже не знал кого. Омерзение и отвращение нахлынули, как потоки ливня.

Работа не шла. Сергей сидел в кабинете перед чашкой кофе, который приготовила Юлия Яковлевна – его секретарь. Он потер пальцем лоб и посмотрел в окно. В августовском мареве вырисовывались четыре башенки протестантской церкви.

Последний раз Сергей убил три года назад. Даже чуть больше. Какого-то районного алкоголика. Он отлично помнил тот приступ, то состояние души (если она есть). На улице был конец марта. Весна не желала начинаться ни при каких обстоятельствах. На тот момент он уже год жил на Тверской без особенных колебаний настроения. Самуил Аркадьевич намекал, что если Сергей поднажмет, он повысит его и даст отдельный кабинет. Отдельный кабинет! Ради уединения можно было постараться. Он точно помнил, как через полгода после того убийства его опять накрыло. Ему было тяжело, одиноко, болела голова – короче, все признаки приближающегося припадка. И тогда он потратил весь свой запал на работу. Сублимировал, как это называли в журнале по психологии, который он почитывал. Директор был в восторге. Подарил ему кожаный портфель и назначил специалистом по финансовым вопросам. Теперь клиенты, желавшие увильнуть от налогов или похитрее расписать финансовую схему бизнеса, отправлялись непосредственно к Сергею. Клиенты были интересные, их было немного, но суммы, которые он получал, легко давали возможность купить (не в ипотеку) хорошенькую двушку в центре Москвы, а в придачу к ней какого-нибудь быстроходного немца. Можно было съездить на Мальдивы или в Исландию, или и туда, и туда.

Но Сергей не знал, что так можно, и просто нес деньги в банк, даже не заботясь о страховании вклада. Съемную квартиру на Тверской оплачивал офис. Прав у него не было. Дима, его институтский друг, однажды предложил вместе сгонять в Турцию: «Горящий тур, Серег, погнали – оторвемся», пришел в ужас, узнав, что у Сергея нет загранпаспорта.